Мудрости Хозяюшки

Утром на работе Марине стало плохо. Она почувствовала резкую тошноту и головокружение. В последние пару дней она уже испытывала легкое недомогание, но старалась не обращать на это внимания. А сейчас ей стало по-настоящему плохо. - Что случилось? – обеспокоенно повернулась к Марине соседка по кабинету, Аня. - Да что-то вдруг затошнило, и голова закружилась, – расстегивая воротник блузки и проводя ладонью по вспотевшему лбу, отозвалась Марина. - А ты часом не беременна? – хитро улыбнулась Аня. - Да, ну нет, скажешь такое! – отмахнулась Марина. – Скорее всего, съела что-то несвежее. - Что ты могла съесть несвежее, если ты ярая сторонница здорового питания? – захихикала Аня. Марина задумалась. А что, если она и вправду беременна? Да нет, не может быть. Или все-таки может… - Слушай, Ань, я все-таки хочу провериться. Вдруг и правд. Я в аптеку сгоняю. Марина встала со стула, вышла из кабинета и быстрым шагом направилась к выходу из офиса... Через десять минут она стояла в офисном туалете и не могла отвести взгляда от двух полосок на тесте. Она беременна! Марина не знала, радоваться ей или огорчаться. Они с мужем Андреем были пока не готовы к детям. Но раз уж так получилось… Вдруг это судьба? Мысли путались. Марина поняла, что сегодня ей уже не удастся нормально поработать и пошла к начальнице, Ирине Ивановне, чтобы отпроситься домой. Начальница, узнав в чем дело, ласково улыбнулась: - Конечно, Мариша, иди домой. Отдохни, приди в себя, а завтра я жду тебя на работе. Домой Марина не шла, а летела. Ей не терпелось поделиться новостью с мужем. Он сегодня выходной. Вот сюрприз будет, когда она неожиданно появится на пороге, да еще с таким известием! Марина открыла дверь квартиры своим ключом, вошла и зажгла в прихожей свет. Первое, что бросилось ей в глаза – красные женские туфли, стоящие в прихожей. Она их сразу узнала, это были туфли ее подруги Аллы. - Что Алла делает у нас дома, да еще в такое время? – удивленно подумала Марина, входя в зал. В зале никого не было, а из спальни доносились голоса. Уже начиная подозревать неладное, Марина быстро прошла на звуки, распахнула дверь и замерла на пороге... Андрей и Алла увлеченно о чем-то беседовали. Марина ахнула от неожиданности, и парочка испуганно повернула головы в ее сторону. - Марина-а-а? – растерянно протянул Андрей. - Ты почему так рано? Алла ничего не говорила, только куталась в одеяло и испуганно хлопала глазами, глядя на подругу. Что было дальше, Марина помнила с трудом. Кажется, она кричала, швыряла вещи, выгоняя мужа и подругу из квартиры, потом упала на кровать и долго надрывно рыдала. А затем сидела на полу, уставившись в пустоту. Когда она пришла в себя, на улице уже стемнело. В квартире стояла тишина. *** Пять дней спустя Марина шла в частную клинику, чтобы записаться на аборт. За эти дни она приняла твердое решение... Андрей пришел домой всего один раз и то, только затем, чтобы забрать свои вещи и сообщить Марине, что они разводятся. Оказалось, что они с Аллой встречались уже полгода и это любовь. Марина не стала сообщать Андрею о своей беременности. Она уже поняла, что муж всерьез настроен на развод и не хотела удерживать ребенком человека, который ее больше не любил. Она долго думала, сохранять ей беременность или нет, и решила, что не хочет, чтобы ее хоть что-то связывало с предателем, даже ребенок. К тому же, она понимала, что не потянет малыша сама. А помочь некому: родители живут в другом городе, а зарплаты на няню не хватит. Вспоминая все события прошедшей недели, Марина добрела до клиники. Она села в кресло перед кабинетом, дожидаясь своей очереди. Через несколько минут вышла пациентка, и из-за двери раздался голос врача: - Заходите! Марина вошла. Врач оторвался от бумаг и взглянул на нее. - Антон?! – удивленно вскрикнула она. - Неужели это ты?! Антон был ее одноклассником и первой любовью. В одиннадцатом классе Марина была тайно влюблена в него, но так и не решилась признаться в своих чувствах. На выпускном он пригласил ее на танец, а в конце вечера робко поцеловал в щеку. Сердце замирало от счастья, но она так смутилась, что даже не позволила парню проводить ее домой, о чем впоследствии долго жалела. После выпуска Антон уехал в другой город поступать в медицинский, и с тех пор они больше не виделись, хотя Марина часто вспоминала о нем. И вот сейчас он сидел перед ней – взрослый, возмужавший и все такой же красивый. - Маришка! Вот это встреча! Антон явно был рад ее видеть. Он встал из-за стола, подошел и обнял ее. Эта неожиданная встреча так удивила Марину, что она на время забыла о своих бедах. Минут десять бывшие одноклассники оживленно беседовали. Внезапно Антон спохватился: - Ох, что ж это мы болтаем! Ты же у меня на приеме! Рассказывай, с чем пришла? Эта фраза вернула Марину в реальность и ее лицо снова погрустнело. Она тяжело вздохнула и рассказала бывшему однокласснику обо всем: об измене мужа, о предательстве подруги, о неожиданной беременности. - И ты решила из_бавиться от ребенка? – внимательно посмотрел на нее Антон. - Да! – твердо сказала она. После осмотра Антон предложил бывшей однокласснице: - Марина, а давай сегодня вечером сходим в кафе, посидим, поговорим. Все-таки аборт – это серьезное решение, его нельзя принимать вот так сразу. Ты не против? - Хорошо. Ей хотелось пообщаться с Антоном, побольше узнать о его жизни. *** Вечером Марина и Антон сидели в маленьком кафе и говорили обо всем на свете. Вспоминали школьные годы, шутили и смеялись. Впервые за последнюю неделю Марина почувствовала себя хорошо. Ей нравилось общаться с Антоном и не хотелось уходить. Внезапно Антон завел разговор о беременности Марины. Он стал уговаривать ее оставить ребенка, говорил, что она пожалеет, ведь малыш не виноват в предательстве ее мужа. - А у тебя у самого есть дети? – перебила его Марина. - Ты вообще женат? - Был... Но я не могу иметь детей. Жена ушла от меня, когда узнала об этом. – тихо проговорил Антон и опустил глаза. Повисла пауза. Антон отвел в сторону глаза. Когда он вновь взглянул на Марину, по ее щекам текли слезы. - Знаешь, – прошептала Марина, - а я ведь в душе хочу этого ребенка, но боюсь, что не справлюсь. - Ну что ты! Конечно справишься! А если будет трудно, я всегда рядом. – с улыбкой заверил ее друг и ободряюще погладил по руке. Беседа закончилась тем, что Антон предложил Марине стать ее личным врачом и вести беременность... *** Впервые за последние дни, Марина спала спокойно. С души будто камень упал. - Эх, была бы я посмелее, тогда, на школьном выпускном, возможно мы с Антоном сейчас были вместе... – засыпая, думала она. Следующим вечером в квартире Марины раздался звонок. Она открыла дверь и замерла от удивления. На пороге стоял Антон с пакетом свежих фруктов в руках. – Пришел навестить свою пациентку! – немного смущаясь, улыбнулся он. – Можно? - А как ты узнал мой адрес? – растерянно спросила Марина. - Он же указан в твоей медкарте! – рассмеялся друг. - Ну тогда заходи! – улыбнулась хозяйка. Марина и Антон сидели на кухне, пили чай и разговаривали. - Знаешь, Мариша, - внезапно сказал Антон, - а я ведь был влюблен в тебя в школе. Но боялся признаться. Тогда, на выпускном, когда мы танцевали, я решил, что у меня есть шанс. Но ты убежала от меня. - Ох, если бы ты знал, как я потом ругала себя за это! – с жаром ответила Марина. - Я ведь тоже была влюблена в тебя, но очень стеснялась. Я часто тебя вспоминала потом, жалела, что ты уехал в другой город. Несколько минут Антон молчал, что-то обдумывая. Затем посмотрел Марине прямо в глаза и серьезно сказал: - Мариша, а может быть еще не все потеряно? Может быть, судьба дает нам второй шанс? - Но я ведь беременна... от другого мужчины. - растерянно сказала Марина. - Зачем тебе чужой ребенок? - Ну и что? Своих детей у меня все равно никогда не будет, а папой стать хочется. - тепло улыбнулся Антон. - Я согласна. - смущенно произнесла Марина и вновь почувствовала себя влюбленной старшеклассницей. Антон придвинулся к ней, обнял и поцеловал. Марина крепко прижалась к нему. По ее щекам потекли слезы. Но на этот раз это были слезы счастья. автор: ГЛУБИНА ДУШИ

- Вот вы какой… прямолинейный, все открыто сказали. Ну что же, берите сумку, она и, правда, тяжеловата. В кабине совхозного грузовика было, на удивление, уютно, чувствовалась хозяйская рука водителя, с заботой относящегося к машине. Он еще раз протер зеркало (сказывалась выработанная годами привычка). – Трудно, поди, с учениками? – Спросил он, желая начать разговор. - По-разному бывает, а вообще мне нравится, это же моя работа. - Хорошая у тебя, Катя, работа, уж извини, что на ты, мы вроде как давно знакомы, да и по годам подходяще, так что проще на «ты». Она кивнула, показав, что поддерживает его. У калитки стояла двенадцатилетняя дочка Оля, с удивлением глядя на подъезжающий грузовик. – Ну что, ученица, встречай мамку. – Алексей занес сумку, достал из кармана маленькую шоколадку, непонятно, каким чудом оказавшуюся у него (по дороге никуда не заезжал) и вручил светловолосой Оле. - Спасибо, дядя Лёша. - Ух, ты, знаешь как меня зовут?! - А кто же вас не знает! Вы нашим соседям на прошлой неделе дрова привезли, так они хвалили, говорят, что Алексей Земцов всегда выручит. - Ох уж эти соседи, захвалили меня, - Алексею и впрямь стало неловко. - Извини, Алексей Петрович, не приглашаю, но в другой раз позову на чай. Если захочешь. - Захочу, - твердо сказал он, - буду ждать следующего раза. А если помочь чем, так ты знаешь, где меня найти, к конторе подходи, там диспетчер скажет. Катерина смотрела вслед грузовику, задумавшись. Оля стояла рядом, прижавшись к ней. – Мам, ты за него замуж выйдешь? - С чего ты взяла? - Ну, ты же видишь, как старается, - Оля по-взрослому откинула прядь волос, копируя Катерину, и важно заметила: - Ох, неспроста это. Катя рассмеялась, наклонилась, поцеловала девочку в макушку. – Чудо ты мое, рассмешила меня. Пойдем домой, управляться пора. Катерина переехала в село пять лет назад. Это был тот случай, когда разом решился вопрос с работой и жильем. К тому же на свежем воздухе дочке было гораздо лучше для здоровья. Была она тогда слабенькая, Катя покупала для нее свежее молоко, натуральные продукты, кормила почти с ложечки. И вот сероглазая, светленькая девчонка с косичками, выправилась, освоилась… даже намека не осталось на слабое здоровье. А теперь еще и Алексей Земцов, который уже полгода попадался случайно на глаза, норовил подвезти, заговорить... Права дочка Оля, своим детским умом поняв, что не спроста это. Да и Катерина сама видела, что нравится она простому деревенскому водителю. Часто задумывалась, не попробовать ли еще раз, потому как жить с дочкой – это счастье, а жить семьей – это большое счастье. Она уже подумывала о том, как бы найти повод пригласить на чай Алексея, отблагодарить за его заботу, как вдруг летним июльским днем пришлось резко изменить все планы. - Катерина, какая муха тебя укусила? С чего вдруг решила уволиться? – Завуч Анна Григорьевна в недоумении вертела в руках заявление учителя биологии. - Поймите, очень надо. Уезжаю я. Срочно надо уехать. - Но почему? Да еще перед началом учебного года! Что стряслось? Может, кто обидел? - Никто не обидел. Просто я так решила, лучше будет для нас с Олей. - Чем лучше? У тебя здесь все хорошо. Уважаемый педагог, любимая учительница, односельчане к тебе с душой относятся… Почему вдруг уволиться решила? Они долго сидели вдвоем и о чем-то разговаривали. Говорили тихо. Уже наступил вечер, сменив июльский зной на приятное тепло летнего вечера. - Я бы поступила по-другому, - вздохнув, сказала Анна Григорьевна, явно благоволившая к подчиненной, - но вижу, тебя не переубедить. Директор, конечно, не обрадуется… - Простите меня, Анна Григорьевна, но не могу пустить все на самотек, лучше нам уехать. - Да я не обижаюсь, я сожалею, что уезжаешь, нам будет тебя не хватать. – Она еще раз взглянула на заявление: - Передумаешь, всегда готова помочь. Екатерина уехала в город как раз в тот день, когда Алексей был в командировке в соседнем районе, на неделю отправили помочь с уборочной. «Так будет лучше, - решила Катерина, - «не надо лишних объяснений, хорошо, что не так далеко зашли наши отношения». - Оля, там кружки, секции… а какой городской дом культуры отстроили! Хочешь, в танцевальную студию запишу? - Можно и в танцевальную, - согласилась девочка, - только знаешь, я скучать буду… по нашему классу скучать, по речке… - Оленька, так и там речка есть, парк большой. *** - Я знаю, - тихо сказала девочка, когда Катерина вновь стала перебирать документы. Голос дочери «кольнул» тревожно. - Что ты знаешь? – Беспокойно спросила она. - Ты документы уже третий день ищешь. Они там, - она кивнула в сторону книг. Катя со страхом посмотрела на книги, не понимая, как мог там оказаться самый главный документ ее счастья. Стремительно пролетела перед глазами вся ее жизнь: замужество, бездетность, удочерение Оли… Через два года развод с мужем, его женитьба на другой девушке, рождение у бывшего мужа собственных детей. Тогда она буквально вцепилась в эту девочку, видя в ней свое счастье и будущее. Она отправилась в сельскую местность на свежий воздух, чтобы слабенькая от рождения Оля могла поправиться. И все казалось складывалось хорошо, если бы не просочился ручеек сказанных кем-то слов, что Оля у Катерины удочеренная. И этот ручеек готов был вылиться в бурную речку, снести безмятежное счастье Кати, ведь говорят же: на чужой роток не накинешь платок. Она быстро приняла решение уехать, чтобы разговоры не коснулись дочки, не ранили ее… Она хотела все рассказать, но позже, когда Оля подрастет. И вот теперь, когда вновь кардинально поменялась жизнь, Оля, ее доченька, ставшая самой родной, подсказывает, где лежит тот злополучный документ. Катерина разобрала книги, нашла завернутое в пакет свидетельство. Девочка молчала, опустив голову. Сразу после переезда Катя заметила, как в первый же день Оля сникла, прятала глаза, даже мамой не называла, а все присматривалась, замкнулась в себе. Катя поняла и ужаснулась мысли, что девочка все знает. Тогда какой смысл был в переезде?! Ей казалось она сохранит спокойствие в их маленькой семье, не даст любопытным глазам и злым языкам дотронуться до детского сердца… А теперь? Она прижала свидетельство к груди, словно это было ее бесценное право растить эту девочку, считать ее своей. Но вдруг совсем иная мысль закралась в ней. Нет, не дает этот документ право на девочку, по закону – да, но не по сердцу. Она отложила свидетельство, подошла к Оле, присела рядом и со всей материнской любовью, которой было переполнено ее сердце, прижала к себе девочку. – Я тебе все расскажу, я тебе все покажу, ты только верь мне. - Куда мы едем? – Оля смотрела в окно автобуса. - Сейчас узнаешь, еще одна остановка и выходим. Вот, Оля, это роддом, в котором ты родилась. Смотри, здесь ты появилась на свет. – Девочка разглядывала пятиэтажное здание из красного кирпича. - Прямо здесь? - Вот именно здесь, на втором этаже. Ты была слабенькая, за тобой долго присматривали, чтобы можно было выписать… Ты не представляешь, сколько раз я стояла под этими окнами! Почему-то я знала, что ты моя девочка, что я буду твоей мамой. - А та, другая… - Катерина поняла, что хотела сказать Оля. - Я ее не видела, прости, Олечка, я ничего о ней не знаю. Я только одно знала: ты моя дочка…. И мне казалось, что это я тебя родила. Я и сейчас так думаю. – Катя замолчала, ожидая вопросов. Слезы катились по ее щекам. Она не хотела плакать, даже отвернулась, чтобы вытереть эти навязчивые слезы. Оля взяла ее за руку: - Мам, не плачь, ну, пожалуйста, не плачь. И она повернулась к ней, протянула руки, обхватив девочку, прижав к себе, как тогда, первый раз, когда взяла ее на руки крохотной. - Мам, поедем домой. Она вытерла слезы. – Конечно, поедем, я же твою любимую пюрешку хотела приготовить. ___________________ - Анна Григорьевна, будь человеком, скажи адрес? - Земцов, ты как со своей бывшей учительницей разговариваешь? Ты хочешь сказать, что я не человек? - Нет же, не то хотел сказать. Вы замечательный человек, я вас уважаю… но вы единственная, кто знает адрес Кати. Уверен в этом! - Ну, допустим, знаю, но чужие тайны выдавать не стану. - Да секрет в том, что я люблю ее! Понимаете?! Только понять не могу, почему не сказав, так быстро уехала. Если обидел кто, разберусь. - Лёша, она так захотела, значит так надо, смирись. - Не смирюсь, может это моя половинка на всю жизнь, а вы не хотите помочь. В конце концов, могу я хотя бы повидаться? А там уж она сама решит. Алексей был учеником Анны Григорьевны, и она хорошо знала его отзывчивый характер и желание прийти на помощь. Вот только в семейной жизни ему никак не везло. - Ну, хорошо, Лёша, знаю я, где живет Катя. В город надо ехать… может я и не права, но увидеться вам можно. ____________________ Август шелестел еще зеленой листвой, но прохладные вечера напоминали о приближении осени. Был субботний день, теплый и безветренный. Оля сидела на качели во дворе общежития. Слегка раскачивалась, потом закидывала голову, глядя в голубое небо с невесомыми белесыми облаками. - Здравствуй, Оля? Качели-то как скрипят, совсем непорядок. Девочка узнала в подошедшем мужчине Алексея. – Дядя Леша, а вы как тут? Как вы нас нашли? - Это ты угадала! Искал я вас. И вот нашел. Он присел на скамейку. – Мама-то дома? - Нееет, она в магазин пошла, молока и хлеба купить. А как там наша речка? Девчонки еще купаются? - Насчет девчонок не знаю, вода уже прохладная, а вот мальчишки рыбу удят, сам видел. Катя подошла неслышно, еще издали узнав Алексея. – Ох, Алексей Петрович, догадываюсь я, как вы адрес узнали. Неужели Анна Григорьевна так легко меня выдала?! - Нелегко, пришлось поспорить с Анной Григорьевной, ты уж на нее не обижайся, она только адрес дала. Может, пригласишь? Вроде как чай обещала, да так и не угостила. - Ну, хорошо, пойдем. Мужчина оглядел небольшую комнату. – А ваш домик, между прочим, еще пустует, - сказал он, - совхоз так никому еще и не отдал жилплощадь. Учителя нового пока не нашли… - Алексей, не надо, не дави на воспоминания, мы переехали и дело с концом. Я записала Олю в танцевальную студию, в новую школу, так что все решено. - А у нас в клубе теперь тоже будет хореограф, так что и мы не лыком шиты, будут и у нас танцевальные кружки. - Алексей смотрел, как Катерина чистит картошку. Достал из небольшой сумки коробку конфет и подал Оле. – Тут еще пряники есть, держи, это к чаю. - Спасибо, дядя Лёша! Катя стала накрывать на стол, ожидая серьезного разговора с Алексеем. – Оля, доченька, я сметану забыла купить, сбегай в магазин, - она потянулась к сумке и достала кошелек. - Погоди, не надо, - остановил Алексей, - вот, Оля деньги, купи, как мама просит, сметану и на остальное - мороженое. - Зачем так много денег? – Удивилась Катя. – Оля, сдачу принеси. - Не надо сдачи, бери мороженое на все: сливочное, шоколадное и еще какое там есть. - Хорошо! Возьму на все! – Оля посмотрела на Катю: - Мам, ну дядя Лёша же сказал: на все. Можно? - Хорошо, можно. Когда дверь за дочкой закрылась, Катерина села напротив. – Послушай, Алексей, ты ни в чем не виноват. Напротив, я благодарна тебе за помощь. Наш переезд, никак не связан с тобой, это мое, личное. Алексей, положив руки на стол, как ученик, опустил голову, размышляя о чем-то. Потом посмотрел на Катерину. – Подвозил я на днях бабу Шуру Макарьеву, она у нас все знает. Так вот она обмолвилась случаем про твой отъезд, да и намекнула, что Оля вроде как не твоя дочка. Прости, что говорю об этом, я не поверил, вы же похожи, да и все повадки твои переняла Оля. А теперь, когда ты так упрямо хочешь остаться в городе, я почему-то подумал, что в этом причина твоего отъезда. - Оля, моя дочка! А что там люди говорят, мне неинтересно! - Так и я о том! Люди что угодно могут говорить, а нам-то дальше жить надо! Неужели ты из-за сплетен уехала? - Сплетен не боюсь. Просто не хочу, чтобы лишнее обидное слово вслед Оле говорили. - А никто и не скажет! Пусть попробуют! Земцов в обиду не даст. – Он взял Катю за руку. – Посмотри на меня, Катя. Разве бы я поехал искать вас, если бы мне все равно было! Выходи за меня! Твоя или не твоя Оля, я для себя решил: наша будет дочка. Катя смутилась, легкий румянец появился на щеках, разволновалась, услышав, как хлопнула дверь, отдернула руку. - Посмотрите, сколько я купила! Всем по сливочному и по шоколадному! - Ну, нет, мы так не договаривались: выбирай одну мороженку, остальное в холодильник, тебе много нельзя, иначе горло заболит. – Предупредила Катерина. - Ну, тогда и вы со мной, - девочка раздала мороженое. - Вот что, картошка готова, салат тоже готов, садитесь-ка обедать, а потом будет вам и чай, и мороженое. - Я согласен, - Алексей поднял руки и подмигнул Оле: - Соглашайся, раз мама сказала. ________________________ Алексей Земцов перевез Катю как раз к сентябрю в тот же самый домик, стены которого еще не успели забыть прежних хозяев. Катю вновь приняли на работу в школу. Анна Григорьевна извинялась, что выдала адрес своему бывшему ученику. – Катюша, я сердцем почувствовала, что это как раз тот случай, когда не стоит хранить тайну. И заметь, я сказала только адрес. - Я не обижаюсь, Анна Григорьевна, спасибо, что снова на работу взяли. - Да ты что? Тебя и не взять? Учти, в следующий раз отпущу только в декрет! Катерина сникла, на лице появилась печаль. - Ой, прости, наверное, лишнее сболтнула. - Ничего, вы же не знали, - сказала Катя. ________________ - Садись, баб Шура, подвезу, - Алексей помог сесть в кабину грузной бабе Шуре Макарьевой. - Спасибо, Лёшенька, добрая ты душа. - Баб Шура, ты прошлый раз про дочку учительницы Катерины Андреевны говорила. Помнишь? - А чего я говорила? – Баба Шура изобразила неподдельное удивление. - Значит, не помнишь? Это хорошо! А вот то, что я женюсь, это надо запомнить. И теперь мы с Катей будем растить нашу дочку Олю. Понимаешь, о чем я? - Ну как же, дочка у нее… - Не только у нее, но и у меня теперь. У вас с дедом Василием сколько детей? Трое? - Троичко. - Все ваши? - А как же, все наши! – ответила изумленная женщина. - Ну, так вот: и Оля теперь наша, общая. Баб Шура, ну ты усекла? - Да поняла я, поняла. Совет да любовь вам! - На том и спасибо! – Машина остановилась у дома Макарьевых. – Кошель не доставай, не возьму, - заявил водитель. - Ой, спасибо тебе, сынок. Я тут дров на зиму выписала, так, может, подвезешь? - Разберемся, может, и подвезу, дай знать. - Ага, хорошо, скажу, скажу. ________________ И все же в декрет Кате пришлось пойти. Случилось то, во что она не верила, поэтому и восприняла тогда слова Анны Григорьевны про декрет болезненно. Летом следующего года Катя родила мальчика. – Ну вот, доченька, принимай братика, такой же маленький, как и ты когда-то. - Какой крошечный! Дай подержу! Мам, смотри, он улыбается! - Да ну, тебе, наверное, показалось! - Точно улыбается, - Алексей не сводил глаз с сына. – Доча, это он тебе улыбается. Эх, и повезло ему, что старшая сестренка есть, почти что вторая мамка. - Скорей бы ты подрос, мне тебе надо столько рассказать и показать! – Шептала девочка. Они сидели втроем на кровати, любуясь малышом, притихшим в теплых руках Оли. Автор: Татьяна Викторова

Не пойму, почему никто не может решить такую простую задачу. Правда, такие мы ещё не решали. Придется считать в уме – вытащу свой допотопный сотовый опять хихикать начнут. Учительница посмотрела на меня: - Слава Шулепин, на тебя надежда. Сразу ответ не надо. Объясни ход решения. Кто в этом сомневался? А сосчитать-то не успел. Ладно, попробую на ходу. - Увеличение на двадцать процентов можно выразить как количество автомобилей, умноженное на одну целую, две десятых. Надо пять раз перемножить одну целую, две десятых. Получится, примерно, в два с половиной раза. - Вот так нужно решать задачи, - её улыбка, вдруг сменилась тяжёлым вздохом. – Жалко мне с вами расставаться, послезавтра последний звонок, и вы пятиклассники. А я ухожу на пенсию. До звонка о математике никто не вспоминал. Грустно у всех на душе – четыре года Галина Сергеевна с нами. *** Вот и звонок. Вышли из школы. За Игорьком отец на машине приехал. А у меня отца – нет. Тоска! У матери денег всегда не хватает. Телефон старый с кнопками. Дома даже компьютера нет. И кроссовки все расклеились. Самое обидное, сегодня у меня день рождения. Одиннадцать лет. Мама купит торт и что-нибудь из одежды. Попьём чай. И всё! Я понимаю – маме тяжело. *** Вот мой дом. На третьем этаже наша с мамой квартира, двухкомнатная. Уроки не задали. Все одноклассники сейчас в компьютеры уткнутся. А мне что делать? Вот и наша квартира. Это что за пакет на дверной ручке висит? Открытка: «Владислав, поздравляю с днём рождения!» Но-ут-бук!!! Ле-но-во!!! О котором я мечтал! Он же шестьдесят тысяч стоит!? Ма-ма!!! Дверь закрыта. Руки дрожат. Ключ в замок не попадает. *** Что и говорить! До шести часов вечера я исчез из реального мира. К тому же там и «вай-фай» был подключён и пароль записан. Пока не зазвенел будильник на сотовом телефоне. Значит, через полчаса мама должна прийти. Что-либо делать не мог, просто смотрел в окно. Вот и она с Юркой идёт. Это сосед из квартиры напротив. Тот на десять лет младше мамы и у него жена Оля в декрет пошла. Они оба с мамой в одном проектном отделе работают. Юра такой серьёзный – даже старше мамы выглядит. - Мамка-а- а! – бросился ей на шею, едва она вошла в квартиру. – Спасибо! - Сыночек! Родной мой! Денег совсем нет. Я тебе ботинки купила и тортик. Ты уж, извини! - Спасибо, мама! – только и смог выдавить. - Сейчас пойду, чай заварю. А ты пока ботинки примерь. Я просто влетел в свою комнату. Не – это не сон! Ноутбук стоял на месте. Быстро сложил всё в коробку и затолкал подальше под кровать. А кто его подарил? Такое только родным людям дарят. Кому я родной? Маме, конечно. Есть у меня ещё тётя Рита и бабушка Марина. Они вдвоём в деревне живут, очень бедно, у обеих нет мужей. Мама говорит: «Это напасть на наш род». Такую сумму они на подарок не потратят – у них таких денег никогда не было. И на дверь они подарок не повесили бы. А мама-то – тем более! Я как увидел подарок, обо всём на свете забыл и не заметил этих странностей. Здесь одни странности! Что заставило поверить, что ноутбук купила мама? Открытка. Ой, она так на столе и лежит! «Владислав, поздравляю с днём рождения!» Так меня зовёт лишь мама. Остальные – Владик, Славик. Дядя Женя, Юркин отец – Владом, одноклассники – Славяном. - Владислав идём чай пить! Открытку, на всякий случай – в книжку. - Иду! – изобразив на лице улыбку, захожу на кухню. - Ботинки, как раз? - Да! – а ведь даже не померил. - Надень – я посмотрю. Забегаю в свою комнату. Открываю коробку, надеваю ботинки. О, удобные! И как раз по ноге. Правда, такие никто в классе не носит. Ладно – мне не привыкать. *** Уплетаю торт, разговариваю с мамой, а у самого из головы ноутбук не выходит. Теперь даже не сам ноутбук, а его загадочное появление. Выбираю момент и спрашиваю: - Мама, а почему ты меня Владиславом зовёшь? Все – Владом или Славиком. Лицо мамы стало грустным, взгляд застыл. Долго молчала, затем с трудом произнесла: - Папа так назвал. Его Гришей звали. Говорил, что у него имя не звучит, а у сына должно быть красивое и звучное. И сказал, как к человеку обращаются, таким он и будет. Мы тебя с рождения Владиславом стали звать, по-взрослому звучит. - Мама, а расскажи о папе. Только честно. - Пойдём в зал! Мы зашли в комнату, и мама достала с верхней полки шифоньера альбом. Из-под обложки вынула фотокарточку. На ней она, похожая на старшеклассницу, стояла рядом с крепким черноволосым мужчиной, который держал в руках ребёнка – меня. Поднял глаза на маму, перехватил её задумчивый взгляд и спросил: - Мама, ты его любила? Она посмотрела на меня, словно в первый раз увидела: - Владислав, а ты ведь у меня совсем большой, - долгая пауза. – Любила. - А почему он от нас ушёл? Что, не любил? - Любил. Квартиру эту для нас всех купил, и на меня записал. - Мама, я ничего не пойму. Объясни! - Работа у него какая-то странная была. Постоянно куда-то исчезал, иногда на целый месяц. Однажды вернулся с перевязанным плечом. Но ничего не объяснил. Когда уходил последний раз, сказал, что вернётся нескоро. Проходили месяцы, годы, а он так и не вернулся. Я видел на глазах у мамы слёзы и задал вопрос, от которого она вздрогнула: - Мама, ты и сейчас его любишь? Она уткнулась мне в плечо и заплакала. И я понял, что любит. *** Этой ночью долго не мог уснуть. Думал. Такого загадочного случая в моей жизни ещё не было. И решил, во что бы то ни стало докопаться до истины. С чего начать? Поставлю себя на место этого незнакомца. Решил я подарить кому-то дорогой ноутбук, но так, чтобы тот не узнал от кого подарок. Повесил пакет с ноутбуком на дверь его квартиры. Но в подъезд нужно ещё зайти – сейчас везде электронные замки. Ладно, подождал немного и зашёл с кем-то живущим здесь. Повесил пакет на ручку двери и ушёл. Не-е-ет! Я должен убедиться, что подарок возьмёт тот, кому он предназначен. Что нужный человек подходит к подъезду увидеть невозможно, тот может пройти под окнами. Значит – наблюдал откуда-то. Это можно сделать со второго этажа или с четвёртого. Со второго он не наблюдал. Я бы его неминуемо встретил, когда поднимался по лестнице. Только с четвёртого. Увидел, что я взял пакет и зашел в квартиру, затем спокойно спустился и ушёл. Но на незнакомого мужчину, стоящего на площадке этажа могли обратить внимания жители тех квартир. Можно у них поспрашивать. Кто у нас там живёт. В трёхкомнатной живут муж с женой и двумя детьми. Он постоянно на работе. Жена – всегда дому. У них маленький ребёнок. И девчонка мелкая – во втором классе учится в нашей школе. У неё надо спросить – может что видела. В однокомнатной какие-то студенты квартиру снимают. Появляются лишь вечером – у них спрашивать бесполезно. Да и не станут они со мной разговаривать. В квартиру над нами на прошлой неделе заселился новый жилец. Страшный дядька с лицом в шрамах. У него ни о чём не спросишь. А на нашей площадке? Тётя Соня, которая рядом с нами живёт. Смотрит в глазок, едва услышав чьи-то шаги на лестнице. Если она видела, уже пришла бы и рассказала маме. Напротив нас – дядя Женя с тётей Светой и Юрка с Олей. Они все не любопытные. Но с дядей Женей стоит поговорить – он всегда даст умный совет. Долго вертелся в кровати, но в голову ничего путного не приходило. И тогда решил подойти к поиску разгадки, с другой стороны. Кто мог это сделать? Мама? Нет. Бабушка с теть Ритой? Тоже – нет. И тут мне в голову пришла ошеломляющая мысль. Папа!!! Какое-то время даже не мог нормально соображать, и слёзы на глазах выступили. Но когда успокоился – понял, что это лишь мечты. Вернулся бы папа. Он просто зашёл бы к нам в квартиру… Поцеловал бы маму… А я обнял бы его за шею и никуда не отпускал. Эта картина так ярко предстала перед глазами. А я смотрел, смотрел, смотрел… и не заметил, как заснул. *** Ясно, что на следующее утро Галина Сергеевна ничего не задавала, не спрашивала, а всё вспоминала, какими мы маленькими пришли в школу четыре года назад и, какими сейчас стали большими. А я сидел и мечтал. О папе! У всех есть отцы, и все считают, так и должно быть. У Мишки Григорьева отец пьёт, с его мамкой ругается. Но ведь он и трезвый бывает. Ездит с Мишкой на рыбалку, вместе свой старый «жигулёнок» ремонтируют. У Игорька отец, конечно, круче он в полиции работает, майор. Часто в школу за ним заезжает. У Вики Сушковой – бизнесмен. А какой, интересно, мой папа? На той фотокарточки красивый и высокий. Где он сейчас? Может какое-то секретное спецзадание выполняет? И послал друга, мне подарок передать. Кончится задание, и папа вернётся. Будем втроём жить. *** Отпустили нас с уроков рано. Домой шёл быстрым шагом. До вечера посижу в Интернете. Как охота маме ноутбук показать. Но она больше расстроится, чем обрадуется. Не любит, когда малознакомые люди дорогие подарки дарят. А здесь – неизвестно кто подарил. О, дядя Женя из магазина идёт! Надо поговорить. - Здравствуйте! - Привет, Влад! Из школы? Как учёба? - Завтра последний день, но оценки уже выставили. - И у тебя, конечно, все пятёрки. - Да. - Молодец! Что здесь скажешь! - Дядя Женя, а можно вам вопрос задать? – решился я на серьёзный разговор. - Задавай! - Вот, допустим, у мужчины жена и совсем маленький сын. А он от них ушёл. Почему это могло случиться? - Влад, взрослые немного по-другому мыслят. Может пил, денег не зарабатывал или характерами не сошлись. - Нет, - я задумчиво покачал головой. – Он нас любил, и деньги зарабатывал. Дядя Женя посмотрел на меня внимательно и всё понял, но продолжил, как ни в чём не бывало: - У женщин нет ничего важнее семьи и детей, а у мужчин есть ещё работа и долг. Воины тоже всегда любили своих жён и детей, но уходили на битвы. Возможно, и у того мужчины был долг перед Родиной, который надо выполнять. Я задумался. С этим более-менее понятно. И тогда задал вопрос, который волновал меня сильнее первого. - Дядя Женя, а если тот человек через десять лет вернулся, но не пришёл к жене и сыну. Какие могут быть причины? Он их сильно любил. Дядя зачем-то потрепал меня по голове: - Понимаешь, Влад, могут быть обстоятельства сильнее любви. Предположим, на той войне он стал инвалидом. Настоящий мужчина не станет портить жизнь жене и сыну. Вот и не стал возвращаться. Может быть, и более банальная причина. Увидел, что жена вышла замуж за другого. У его сына новый папа и они счастливы. Так зачем мешать их счастью? Вновь потрепал меня по голове: - Ладно, иди домой, а мне в наш магазин зайти нужно. *** Подошёл к своему подъезду, а там баба Соня на лавочке сидит. Кстати! Подхожу, радостно улыбаюсь: - Здравствуйте, баба Соня! Как ваше здоровье? - Спасибо! Неплохо. Вот только спина болит. Врачи мазь выписали и посоветовали какой-то прибор купить…. Ну, это надолго! Нашей соседке лишь дай повод поговорить – не остановится. Похоже, ни о чём не знает. Зачем, только я с ней разговор затеял – теперь придётся стоять и слушать? Что-то замолчала. А это страшный сосед идёт. Прошёл, взглядом со мной встретился. А глаза вроде добрые. И скрылся в подъезде. - Вот ведь зыркнул! – воскликнула бабушка. – Точно уголовник. Лицо всё исполосовано, и ходит тихо, как привидение. - Ладно, баба Соня, я пошёл, - как вовремя повод уйти нашелся. – Дома дел много. - Иди, иди, милый! *** До вечера устанавливал новые программы и регистрировался на различных сайтах. Пока мама не пришла. Быстро всё затолкал под койку. Неужели постоянно буду от мамы скрывать. Нет – нужно, как можно быстрее разобраться с этой загадочной историей. После ужина сел в своей комнате за стол открыл первую попавшую под руки книгу и, уставившись в неё, стал думать. Предположим, папа вернулся. Поставлю себя на его место. Стою у подъезда и жду жену. Вот она выходит из-за угла, и я бросаюсь к ней. Стоп! Она идёт с Юркой и улыбается. Кто такой Юрка, папа не знает. И, наверняка, подумал то, что сказал дядя Женя. Но ведь можно подойти, и всё выяснить. А если папа без руки или без ноги, или весь обожжённый? Он точно подумал: «Зачем я такой страшный буду мешать её счастью». И ко мне не стал подходить именно поэтому. Подарил на день рождения ноутбук. Выходит – помнит эту дату. Папка, папка, ну, вернись ты! Буду любить тебя, какой бы ты не был. И в этот вечер я заснул с придуманным образом моего папы. *** Сегодня пятница. В школе последний звонок. Четыре класса позади. Жалко прощаться с Галиной Сергеевной. Осенью в пятый класс. Будет много учителей. Хватит о грустном. С сегодняшнего дня летние каникулы. Правда, особо интересного меня ничего не ожидает. К бабушке на месяц уеду. Буду помогать по огороду, ходить на рыбалку. Подошла наша учительница, обняла: - Слава, я на пенсию ухожу. Ты не забывай меня. Приходи в гости – всегда буду рада. - Вы что, Галина Сергеевна, как я могу вас забыть? Вы моя первая учительница. Она вновь обняла меня и заплакала. *** Возвращаюсь домой. Настроение одновременно, и радостное, и грустное. Впереди каникулы, но и неизвестность. Что там будет через три месяца? Только что мама звонила, сказала, что сейчас придёт домой, и мы поедем к бабушке Марине в деревню картошку сажать. Но почему всё же неспокойно на душе? Чем ближе подходил к дому, тем сильнее колотилось сердце, словно предчувствуя, что-то невероятное. *** Поднимаюсь на свой третий этаж и вижу испуганное лицо бабы Сони, смотрящее куда-то вверх. На ручке нашей двери небольшой пакет с открыткой и дорогим «айфоном». А на открытке надпись: «Владислав, поздравляю с окончанием четвёртого класса!» Я закрыл глаза и в голове замелькали картины. Мама… Фотография… Юрка… Дядя Женя… Страшное лицо… Четвёртый этаж… Баба Соня, смотрящая вверх. И вдруг всё соединилось. Ещё не осознав этого до конца, повесил пакет на ручку и бросился вверх по лестнице. Подбежал к квартире над нами и толкнул дверь. Та бесшумно открылась. Он стоял передо мной, высокий со страшным лицом. Я замер, словно перед обрывом. И чтобы не передумать крикнул: - Ты мой папа! Мой крик, словно ударил его. Он зашатался, сделал шаг ко мне, опустился на коленку и… обнял меня: - Владислав, сынок! Я чувствовал на спине его сильные руки, а на глазах слёзы и закричал: - Папка, родной, ты вернулся! Я ждал тебя! - Прости, сынок! Не мог вернуться раньше. Он увидел в моих глазах немой вопрос, встал и подтолкнул меня в комнату. Подошёл к шифоньеру и открыл дверку. Я увидел чёрный парадный мундир, погоны с двумя синими просветами и тремя звездочками. И много орденов, и медалей. С минуту наслаждался эти зрелищем, улыбнулся папе и, неожиданно даже для себя спросил: - Папа, почему ты не пришёл сразу к нам? Он, как-то виновато пожал плечами. А я рассмеялся: - Ты увидел, что мама шла с Юркой? – посмотрел на его удивленное лицо и добавил. – Это наш сосед, сын дяди Жени. - Это Юрка? – поднял руку на уровне пояса. – Маленький, белобрысый? - Когда это было? – я вновь рассмеялся. – Сейчас он из себя взрослого корчит. Папа так и застыл. Пока не послышался крик бабы Сони и торопливый топот маминых каблучков по лестнице. Она влетела в эту квартиру с испуганными глазами. Увидела моё счастливое лицо – взгляд стал недоумённым. Затем стал подниматься выше. И вдруг её глаза расширились до невероятных размеров. - Григорий! – вскрикнула мама и стала падать. Мы с папой бросились к ней и не дали упасть. *** Сегодня тридцатое августа, встреча с одноклассниками, знакомство с новыми учителями. Мы с папой едем в школу на нашем внедорожнике. Классная машина. Можно и на рыбалку съездить и в лес за грибами. Подъехали, вышли. У нас с папой даже костюмы одинаковые и галстуки. Фамилия у меня теперь другая – Дружинин. Папа с мамой поженились – теперь у нас полная и крепкая семья. И кажется, через полгода у меня братик или сестрёнка появится. Папа вытащил с заднего сидения огромный букет и протянул мне: - Дальше иди один! Я ударил по его протянутой ладони и пошел к своим одноклассникам. Не скрою, приятно, когда на тебя смотрят удивлёнными глазами. Подошёл. Вика Сушкова, не отрывая от меня зачарованного взгляда, спросила, кивнув на удаляющийся внедорожник: - Владислав, это кто? Я выждал паузу и гордо ответил: - Это мой папа! Автор: Рассказы Стрельца

Тот бросился в ванную комнату. Здесь чисто, всегда есть мыло и чистое полотенце. Он умылся и расчесался, чтобы понравиться тёте Ире. Когда зашёл на кухню на столе его ждала мятая картошка и котлета. Ребёнок с жадностью набросился на еду, а женщина смотрела на него вытирала слёзы: «Почему так несправедлива судьба? Мне так хочется сына, а нет ни мужа, ни ребёнка. Разве я виновата, что родилась некрасивой? Зато у этой красавицы Земфиры сын всегда голодный, а она неизвестно где гуляет». — Где твоя мама? – спросила, убирая со стола грязную тарелку. — Вчера мама на работу ушла, — стал рассказывать мальчишка. — На улице дождик был, и я весь день сидел дома. Пришла ночью, а сегодня утром опять на работу ушла. «Она и в такие-то дни не работает, — думала Ирина, слушая мальчишку. – Вчера суббота, сегодня воскресенье. Какая работа? Хотя у неё…» — А я утром хлеб доел и пошёл гулять, — продолжил рассказ мальчишка. – Мне тётя, которая пирожками торгует, пирожок дала бесплатно. Вкусный! Ирина поставила перед ним чай с молоком, дала шоколадный батончик. «Сколько раз приходили из опеки, обещали её родительских прав лишить. Так и не лишают. Отдали бы мне Мишку. У меня квартира двухкомнатная и зарабатываю я неплохо. Да разве отдадут? Я в компьютере посмотрела, у них там с эти волокита. Может попросить у Земфиры его на неделю, у меня ведь с завтрашнего дня отпуск». С батончиком мальчишка расправился моментально. — Будешь мультики смотреть? — Да, — обрадовался Миша и тут же добавил. – У нас телевизор совсем перестал показывать. Усадила его на диван, нашла мультик по его вкусу и пошла убираться на кухне. *** Когда вновь зашла в комнату, глаза у мальчишки слипались. — Давай я постелю тебе. Будешь лежать и смотреть телевизор. Пока сходи в туалет и раздевайся. Постелила ему чистую простынь. Взглянув, на вернувшегося мальчишку, схватилась за голову: — Боже! Какой ты грязный! Пошли мыться! Помыла, достала ему чистые трусики и маечку. Она купила их пять пар одинаковых, а также пять пар носков. Меняла, когда он приходил к ней. Его мать всё равно этого не замечала. Одев во всё новое, налила ему стакан сока. Тот выпил. Лег на диван и вскоре уснул. Ирина, ждала до полуночи, вдруг придёт его мамаша. Затем махнула рукой и легла спать. *** Проснулась утром. Как хорошо, когда отпуск, не надо идти на работу. Мелькнула мысль: «А Мише-то в садик, наверно? – и тут же её перебила другая. – А мамаша-то его где?» Подошла к дивану. Мальчишка всё ещё спал. Пошла готовить завтрак. *** Земфира проснулась от стука. Долго лежала с закрытыми глазами, вспоминая, где она. Затем открыла их: «Так, я дома? Кто там стучит?» Поплелась к двери не спрашивая открыла. Возле двери стояли её хорошо знакомые: участковый и женщина-инспектор из отдела опеки. — Здравствуй, Земфира! – произнёс полицейский. – Опять с глубокого похмелья? — Ну…, — промычала та, так не хотелось их видеть. — Опять только под утро пришла? — Ну…, — болела голова и не хотелось ни о чём думать и ни о чём вспоминать. — Приглашай в квартиру! Поговорить надо. — Заходите! – хозяйка повернулась и поплелась в комнату. — Земфира, а где твой сын? — спросила инспектор. Мамаша, покрутила головой, видно предполагая, где он может быть в её однокомнатной квартире. — Миша, ты где? – крикнула негромко. Вышла на балкон. Оглядела улицу. Поплелась на кухню. Налила в грязный стакан холодной воды, залпом выпила и вернулась в комнату. — Так где твой сын? – спросил на этот раз участковый. — Не знаю, — помотала головой мамаша. — Когда ты его в последний раз видела? Долго вспоминала, наконец, скорее спросила, чем вспомнила: — Может он у Ирки, у соседки? — Сейчас узнаю, — и участковый вышел из квартиры. *** Когда раздался деликатный стук в дверь. Ирина с Мишей пили чай. Хозяйка сразу бросилась к двери, глянула в глазок и открыла дверь. — Здравствуйте, Ирина Сергеевна! – произнёс участковый. – Миша у вас? — Да. Чай на кухне пьёт. Проходите! Он прошёл, улыбнулся мальчишке, но тот приходу этому дяде в форме не обрадовался, понимая, что его сейчас заберут отсюда, а так не хотелось уходить от тёти Иры. — Что, Миша, пойдем к маме? – спросил участковый. — Не хочу, — насупился мальчишка. — Ирина Сергеевна, вы когда его к себе взяли? — Вчера вечером. Уже темнело, а он один на лавочке сидел. — Понятно. — Ну, что, Миша, пошли! – участковый положил руку на плечо мальчика. *** — Вот он, мой сыночек! – радостно воскликнула Земфира, увидев вошедших. – Куда он денется? — Земфира Кирилловна, — строго произнесла инспектор опеки. – Мы начинаем процесс по лишению вас родительских прав. Мамашу, похоже, это особо не удивило, но она всё же спросила: — И пособие на него мне уже платить не будут? — Не будут. Но процесс этот долгий, у вас будет время одуматься. А пока принесите, свой паспорт и свидетельство о рождении ребёнка. Земфира пошла искать требуемые документы. А инспектор наклонилась к мальчику и тихонько спросила: — Миша, ты хочешь жить с мамой? Мальчик испуганно посмотрел в сторону комнаты и помотал головой. — А с кем ты хочешь жить?... — С тётей Ирой. Она хорошая, никогда не дерётся и у неё всегда кушать есть. — Понятно. Но пока тебе придётся пожить с мамой. *** Мишу забрали, настроение у Ирины ухудшилось. Тут ещё начальник с работы позвонил и попросил с завтрашнего дня выйти на работу, обещая выписать премию и перенести отпуск на любое время года по желанию. Так часто бывало, начальник знал, что она женщина безотказная, всегда выписывал ей хорошую премию. Она всегда соглашалась, всё же лучше, чем сидеть дома. Раздался стук в дверь. Глянула в глазок. Вновь тот полицейский и какая-то женщина. Открыла. — Здравствуйте! – кивнула головой вошедшая. – Я – Мария Леонидовна Смирнова – инспектор органа опеки. Хотела поговорить с вами насчёт ваших соседей. — Здравствуйте! Заходите! Проходите на кухню. Сейчас чай поставлю. Те прошли. Инспектор, сев за стол, сразу повела разговор: — Ирина Сергеевна, мы начинаем процесс по лишению вашей соседки Земфиры родительских прав. Процесс этот долгий. К тому же, после лишения её прав сына отдадут в детский дом и в течении шести месяцев его никто не сможет усыновить, — Мария Леонидовна улыбнулась. – Миша хорошо к вам относится. Не согласились бы вы стать его временным опекуном, сроком на восемь месяцев? Вам будут платить детские пособия на него. *** Полгода прожил Миша у тёти Иры. Его родная мать отнеслась к этому, на удивление спокойно. Иногда заходила, чтобы занять сотню, не собираясь возвращать. Мальчишка сначала вздрагивал, боясь, что она заберёт его обратно, потом понял, что тётя Ира его не отдаст и успокоился. Ирина счастлива. Вот только осталось два месяца, когда закончится её временная опека. Дальше, как ей сказали, она может оформить постоянную опеку или усыновить ребёнка. Конечно, хотелось бы усыновить, но она одинокая, а детей отдают в полные семьи. Она уже настроилась на опеку, но произошло то, что заставило её действовать с созданием настоящей семьи. *** Перед Восьмым мартом в садике был утренник, и Миша пригласил её. Ирина, понимала, что она там будет немного лишняя, но, конечно же, пришла. В старшей группе дети уже большие, приготовили мамам интересный концерт. В заключении воспитательница загадочно произнесла: — А теперь… И все дети бросились к своим мамам с подарками в руках. Подбежал и Миша, протянул свой подарок: — Это тебе, мама! Слово «мама» ударило по самому сердцу, из глаз брызнули слёзы. Ирина обняла его: — Спасибо, сыночек! *** Весь вечер слёзы не сходили с её глаз, не могла уснуть ночью. Мысли были лишь об одном, об усыновлении, но разве суд отдаст ребёнка ей, одинокой. И тут вмешалась судьба. Утром восьмого марта у неё потекла батарея и довольно сильно. Перекрыла. Но на улице мороз. Вызвать слесаря восьмого марта весьма проблематично, но в их доме в однокомнатной жил один сантехник к которому все обращались в подобных случаях. Это был одинокий невзрачный мужчина неопределённого возраста. К тому же сидел за что-то. Звали его все по-простому Василич. Вот ему Ирина и позвонила. Он пришёл через полчаса, буркнул: — Здравствуй, Ирина! Показывай, что у тебя! — Здравствуйте, Николай Васильевич! Проходите! – провела в комнату. – Вот батарея. Я перекрыла… — Разберусь! – поставил рядом сумку с инструментом, достал ключи. Подошёл Миша и стал с интересом смотреть, как дядя работает. — Тебя, как зовут? – неожиданно спросил мужчина. — Миша. — А меня, дядя Коля. На, подержи! – сунул ему ключ. Мальчишка схватил его, довольный тем, что взрослый дядя обратил на него внимания. — Давай! – произнёс тот через некоторой время и сразу добавил. – Теперь вон тот блестящий из сумки достань. Миша тут же достал другой ключ и подал. Ирина улыбаясь смотрела на них, и вдруг ей в голову пришла совсем уж авантюрная мысль. Сначала она казалась неправдоподобной, но это касалось и Миши. — Всё готово! Она сунула ему деньги. — Не надо, — неожиданно ответил тот. – Твой мальчишка мне помогал. И она решилась. — Николай Васильевич, у меня к вам просьба… она… в общем… — Что, Ирина? – он как-то по-доброму посмотрел на женщину. — Хочу усыновить Мишу, но суд мне не разрешить, я одинокая, а там только в полные семьи отдают. — Я-то причём здесь? — Николай Васильевич, возьмите меня в жёны! Не по-настоящему, мне разрешать Мишу усыновить, и мы разведёмся. Я вам деньги заплачу. — Ты, что совсем того? – он покрутил пальцем у виска и вышел из квартиры. *** В воскресенье Ирина собралась с Мишей в парк. Они уже оделись, когда раздался стук в дверь. Она глянула в глазок и, удивлённо пожав плечами, открыла дверь. Вошёл Василич, постриженный и побритый, в новых джинсах и рубашке. — Здравствуй, Ирина! Здравствуй, Миша! — Здравствуйте! — Я это…, — чувствовалось, что мужчина сильно волнуется. – Хотел пригласить вас погулять. — А мы в парк собрались, — растерялась и Ирина. Но тут разговор в свои руки взял Миша: — Мама, а давай дядю Колю с собой возьмём? *** Через два месяца Николай и Ирина поженились, по-настоящему. Усыновили Мишу и сменяли свои квартиры на большую трёхкомнатную. *** Прошёл год. Сегодня Миша пошёл в первый класс. Как всё там интересно, не то что в детском садике. Правда, по-настоящему сегодня не учились. Учительница, познакомилась с ними и отпустила. Во дворе школы первоклассников ждали родители. Его тоже ждали. Он увидел красную детскую коляску и бросился к ним. Ведь теперь у него есть и папа, и мама, и маленькая сестренка, которая родилась совсем недавно. автор: Рассказы Стрельца

Время от времени в нашей жизни появлялся её безалаберный отец, который не подарил ей ни копейки, постоянно нарушал обещания и был скорее вспышкой, чем постоянством. Но она все равно тянулась к нему. Как иначе, ведь это был её папа. На свадьбу планировалось пригласить 250 человек. Так как я платил за всё, я попросил свою дочь, чтобы она пригласила 20 человек от меня — моих друзей и близких. Она ответила, что это не проблема. Я известил этих людей, что вскоре они получат приглашение и успокоился. Но за несколько дней до свадьбы я встретил своего друга на поле для гольфа. «Ну что, ты идешь?» Он искренне удивился и ответил, что его так и не пригласили… Мы очень повздорили с моей женой по этому поводу, так как оказалось, что из тех 20 человек они не пригласили никого… Я был очень зол, я рвал и метал, но не мог сделать ничего — церемония была уже совсем скоро. Вчера у нас был воскресный обед с семьей будущего мужа, на котором присутствовал и биологический отец моей дочери. Моя дочь с восторгом сказала, что её папа будет вести её к алтарю в этот знаменательный день. Все воскликнули, как это здорово! А я чувствовал, как мое сердце разбивается на части… Я встал и сказал, что у меня есть тост. Я сказал, что очень рад, что был частью семьи последние десять лет, и что жених и невеста открыли мне глаза на что-то важное. Все гости улыбались. Я сказал, что понял, что я ошибочно считал себя кем-то важным в этой семье. На лицах присутствующих появилось смятение. Я сказал, что я зря рассчитывал на них и из-за такого неуважения я предоставляю право оплачивать свадьбу настоящему отцу своей дочери. В тот же день я разорвал все отношения с этой семьей и вернул свои деньги. Эгоистично? Не думаю. Я бы ничего не имел против, если бы ко мне проявили хоть капельку уважения. Из Сети

Нападающие моментально похватали поклажу и унеслись. Девочка осталась. Она сидела на корточках и горько всхлипывала. Полненькая, очень скромно одетая. Моя Боня подошла к ней и лизнула в щеку. Девочка, наконец, взглянула на нас. Несчастное личико со следами юношеского взросления. Наверное, некоторые помнят те самые прыщи, которые так мучают, и переживаешь из-за них в юности. Волосы гладко прилизанные и заплетенные в косичку. Но главное – глаза. Невообразимо прекрасные! Огромные, кристально-зеленого цвета в обрамлении пушистых ресниц. - Спасибо. Что их вспугнули. А можно собаку-то погладить? - всхлипнула девочка. - Конечно! Ты давай, успокаивайся. Пойдем вон, на лавочке устроимся. Не идти же тебе домой с таким лицом. Только маму расстроишь! – проговорила я. - Да. Вы правы. У мамы сердце слабое. Она у меня дома сидит. Болеет сильно. А папа дворником работает. Еще у меня две сестры. Папа немного зарабатывает. Денег не хватает. Мы вещи друг за другом донашиваем. А в школе надо мной смеются. Вырасти бы поскорей, да работать пойти. Почему надо издеваться над теми, кто живет хуже других? Меня еще бомжихой обзывают. А Никита мне не нужен, я просто ему задачу помогла решить! Я же не виновата, что девчонки все одеты хорошо, красивые, а я страшная, ненавижу эти прыщи. И вещей у меня модных нет, только бабушкин сундук, - в прекрасных зеленых глазах снова появились слезы. - Ничего ты не страшная. У тебя глаза чудесные. Такие только фотографировать! И ресницы пушистые, длинные, как с картинок! А что прыщики, ерунда, они пройдут. Что касается твоей одежды, надо что-то придумать. На пока. Ну, есть вот такой стиль. Винтаж. Он тебе пойдет очень, - принялась рассуждать я. Мы проговорили долго. Обо всем. Я пыталась сказать этой девчушке, Марине, что все проходящее. И не надо обращать внимания на злые слова. И что в ней много чего от красавицы есть. В конце концов, расстались, улыбаясь. Она еще долго махала мне вслед. И выражение затравленного зверька исчезло из ее прелестных глаз. Это было пару лет назад. А недавно мы снова встретились. Красивая высокая девушка, небрежно распущенные волосы, платье с кружевным воротничком. Те самые чудные глаза. - Вы меня помните? Ой, спасибо вам! Если бы не вы… Я же тогда домой пришла, еще поревела. А потом давай бабушкин сундук потрошить! С мамой перешивали наряды, мне потом все в школе завидовали. Волосы научилась по-другому укладывать, прыщики, они ж прошли! Тут познакомилась с мальчиком, он мне все говорит, что глаза у меня, как весеннее небо. А еще я в школу моделей хожу! Похудела вдруг так просто, никакие диеты не использовала. Изросла, что ли? Но в тот ужасный день у меня много мыслей было нехороших. Не знаю, не встреть вас, чтобы и получилось. Дома у нас тоже все наладилось! Мама так увлеклась шитьем, что теперь заказы на дом берет, она же училась когда-то на закройщика! – смеясь, проговорила Марина. А я думала о том, почему люди друг друга обижают. Говорят плохое. Она выросла, эта девочка. Гадкий утеночек превратился в прехорошенького лебедя. Зачем же было травить ее когда-то? Я заметила странную особенность. Сказать хорошее становится чем-то из ряда вон выходящим. Куда как чаще можно услышать фразы: - Ой, ну тебя и разнесло, что ж толстая-то такая! - Что, одна до сих пор? Ну, правильно, мужиков-то нормальных всех разобрали. Теперь тебе или вдовца искать, или вообще одна куковать будешь. - Детей все нет? Жалость-то какая! А у других есть. Муж-то от тебя уйдет, раз их нет, бросит. По любому. - Сапоги какие смешные! Я бы себе такие никогда не купила! - Все в старом пуховике ходишь? У людей вон, шубки навороченные. Стыдно в таком возрасте да в такой жалкой курточке. - Все там же работаешь? Копейки платят. Бедная ты, бедная. - Что-то цвет лица у тебя не очень. - Ну, Петрович у тебя и живот, будто футбольный мяч проглотил! - Ходишь все грустный, смотреть противно! Болеешь поди чем? А что мешает сказать другое, а? В любом человеке всегда найдется что-то да хорошее. Можно похвалить глаза, свежий цвет лица, одежду, поступок. Улыбнуться, подарить радость. Сделать комплимент. И расцветет на глазах человек, недаром же есть поговорка о том, что доброе слово – оно и кошке приятно. Агрессия и злоба никому кармы хорошей не добавят. Нельзя высмеивать людей за то, что они живут хуже, плохо одеты, не так красивы. Может, кто-то и так из-за этого переживает. А тут еще ядовитое жало. И все, человек деморализован. Ему плохо. Я люблю говорить людям что-то хорошее. По себе знаю, как это приятно. Когда идущий навстречу прохожий вдруг произнесет: - Какая замечательная собачка у вас! И комбинезончик какой хорошенький! Сразу по- другому светит солнце. На лице появляется улыбка. Да, возможно, в бешеной гонке под названием жизнь все устали. От проблем, ипотек, неприятностей, роста цен. Но это же не повод унижать других и извергать гадости. Иногда не надо никаких драгоценных подарков. Просто сказать что-то доброе, хорошее, пожелать счастья, удачи. Поговорить по душам. Этому надо учиться у детей. - Какая ты милая все-таки! Таня, Танечка, – сказал мне недавно белокурый чудесный четырехлетний малыш. Ласково провел ручкой по щеке, обнял. Я взяла его теплую ладошку, пахнущую морским бризом и конфеткой. И не было никого счастливей меня в этот миг. Они, малыши, умеют искренне говорить комплименты. Так может, позаимствуем у них доброту и любовь? Возьмем в привычку. Сейчас, возвращаясь с работы, скажем родным и близким о том, что любим, что они такие красивые. Похвалим наряд соседки, поднимаясь с ней в лифте. Скажем продавцу в супермаркете, что у нее волосы шикарные, как из рекламы. А .уставшему дяденьке у кассы – что он похож на известного голливудского актера. Бабулечку у подъезда можно угостить конфеткой и пожелать крепкого здоровья. Я заметила, когда люди живут в мире, не ругаются, а наоборот, улыбаются друг другу, одаривают словами из приятностей, все вокруг налаживается почти сразу! Поэтому давайте говорить комплименты! Начинать разговор со слов: - Рада встрече! - Ты классно выглядишь! - Где купила такую кофточку стильную? - Что это за потрясающий парфюм? Так просто же, правда? Летом, возвращаясь с дачи, я обычно беру пару букетов полевых цветов. Один – домой. Второй – просто так. И отдаю на улице тому, кому грустно. Кто плачет. Или смотрит вдаль печальными глазами. Взяв букет, человек сразу меняется. Начинает улыбаться. И это здорово! Автор: Татьяна Пахоменко

Я сделал громче, чтобы ничего этого не слышать. «Ты же не умрешь, если немного поможешь и внесешь вклад в воспитание наших детей?» — спросила ты, убавив звук. Я раздраженно тебе ответил: «Целый день я проработал, чтобы ты все время могла оставаться дома и играть в кукольный домик». Началась ссора, один за другим повалились аргументы и доводы. Ты плакала, потому что устала и очень злилась. Я много всего тебе позволил наговорить. Ты кричала, что больше так не можешь. Потом ты вышла из дома и оставила меня один на один с нашими детьми. Мне пришлось самому накормить их ужином и уложить всех спать. На следующий день ты не вернулась. Я взял выходной на работе и остался дома с детьми. Я прошел через все жалобы и слезы. Я целый день бегал кругами по дому, не имея свободной минутки даже для того, чтобы принять ванну. Одновременно я грел молоко, одевал детей и мыл посуду. Одновременно. Я был заперт дома на целый день, не имея возможности поговорить с человеком старше 10-летнего возраста. У меня не было возможности нормально сесть за стол и насладиться прелестями еды — надо было все время смотреть за детьми. Я чувствовал такое сильное истощение, что мог бы беспробудно проспать часов 25. Но это невозможно, потому что малыш просыпается и кричит каждые два часа. Я прожил без тебя два дня и лишь одну ночь. Я все понял. Я понял, как ты устаешь. Я понял: быть матерью — это постоянная жертва. Я понял, что это намного тяжелее, чем сидеть в офисе по 12 часов и принимать серьезные финансовые решения. Я понял — ты пожертвовала своей материальной свободой и карьерой ради того, чтобы быть рядом с детьми. Я понял, как трудно, когда твое финансовое положение зависит не от тебя, а от твоего мужа. Я понял, чем ты жертвуешь, когда отказываешься пойти с подругами на вечеринку или в спортивный зал. Ты элементарно не можешь заняться любимым делом и даже выспаться. Я понял, что ты чувствуешь, когда тебя запирают на замок с детьми, и ты пропускаешь все, что происходит вокруг. Я понял, почему ты обижаешься, когда моя мама критикует все твои методы воспитания. Никто не понимает детей лучше, чем их мать. Я понял, что матери несут самую большую ответственность в обществе. Никто, к сожалению, этого не ценит и не превозносит. Я пишу тебе это письмо не просто для того, чтобы сказать, как скучаю по тебе. Я не хочу, чтобы еще один твой день прошел без этих слов: «Ты очень смелая, ты прекрасно справляешься, и я очень восхищаюсь тобой!» Роль матери, жены и домохозяйки в обществе, является самой важной и действительно ценится меньше всего. из Сети

Дальний Восток. Каждая осень неземной красоты. Золотая тайга с густо-зелеными пятнами кедров и елей, черный дикий виноград, огненные кисти лимонника, упоительные запахи осеннего леса и грибы. Грибы растут полянами, как капуста на грядке, выбегаешь на полчаса за забор воинской части, возвращаешься с корзиной грибов. В Подмосковье природа женственна, а тут — воплощенная брутальность. Разница огромна и необъяснима. На Дальнем кусается все, что летает. Самые мелкие тварешки забираются под браслет часов и кусают так, что место укуса опухает на несколько дней. «Божья коровка, полети на небко», — не дальневосточная история. В конце августа уютные, пятнистые коровки собираются стаями как комары, атакуют квартиры, садятся на людей и тоже кусают. Эту гадость нельзя ни прихлопнуть, ни стряхнуть, коровка выпустит вонючую желтую жидкость, которая не отстирывается ничем. Божьих коровок я разлюбила в восемьдесят восьмом. Вся кусачесть впадает в спячку в конце сентября, и до второй недели октября наступает рай на земле. Безоблачная в прямом и переносном смысле жизнь. На Дальнем Востоке всегда солнце — ливни и метели эпизодами, московской многодневной хмари не бывает никогда. Постоянное солнце и три недели сентябрьско-октябрьского рая безвозвратно и накрепко привязывают к Дальнему. В начале октября на озерах мы празднуем День учителя. Я еду туда впервые. Тонкие перешейки песка между прозрачными озерами, молодые березы, чистое небо, черные шпалы и рельсы брошенной узкоколейки. Золото, синева, металл. Тишина, безветрие, теплое солнце, покой. — Что здесь раньше было? Откуда узкоколейка? — Это старые песчаные карьеры. Здесь были лагеря, — золото, синева и металл тут же меняются в настроении. Я хожу по песчаным перешейкам между отражений берез и ясного неба в чистой воде. Лагеря посреди березовых рощ. Умиротворяющие пейзажи из окон тюремных бараков. Заключенные выходили из лагерей и оставались в том же поселке, где жили их охранники. Потомки тех и других живут на одних улицах. Их внуки учатся в одной школе. Теперь я понимаю причину непримиримой вражды между некоторыми семьями местных. В том же октябре меня уговорили на год взять классное руководство в восьмом классе. Двадцать пять лет назад дети учились десять лет. После восьмого из школ уходили те, кого не имело смысла учить дальше. Этот класс состоял из них почти целиком. Две трети учеников в лучшем случае попадут в ПТУ. В худшем — сразу на грязную работу и в вечерние школы. Мой класс сложный, дети неуправляемы, в сентябре от них отказался очередной классный руководитель. Директриса говорит, что, может быть, у меня получится с ними договориться. Всего один год. Если за год я их не брошу, в следующем сентябре мне дадут первый класс. Мне двадцать три. Старшему из моих учеников, Ивану, шестнадцать. Два года в шестом классе, в перспективе — второй год в восьмом. Когда я первый раз вхожу в их класс, он встречает меня взглядом исподлобья. Дальний угол класса, задняя парта, широкоплечий большеголовый парень в грязной одежде со сбитыми руками и ледяными глазами. Я его боюсь. Я боюсь их всех. Они опасаются Ивана. В прошлом году он в кровь избил одноклассника, выматерившего его мать. Они грубы, хамоваты, озлоблены, их не интересуют уроки. Они сожрали четверых классных руководителей, плевать хотели на записи в дневниках и вызовы родителей в школу. У половины класса родители не просыхают от самогона. «Никогда не повышай голос на детей. Если будешь уверена в том, что они тебе подчинятся, они обязательно подчинятся», — я держусь за слова старой учительницы и вхожу в класс как в клетку с тиграми, боясь сомневаться в том, что они подчинятся. Мои тигры грубят и пререкаются. Иван молча сидит на задней парте, опустив глаза в стол. Если ему что-то не нравится, тяжелый волчий взгляд останавливает неосторожного одноклассника. Районо втемяшилось повысить воспитательную составляющую работы. Родители больше не отвечают за воспитание детей, это обязанность классного руководителя. Мы должны регулярно посещать семьи в воспитательных целях. У меня бездна поводов для визитов к их родителям — половину класса можно оставлять не на второй год, а на пожизненное обучение. Я иду проповедовать важность образования. В первой же семье натыкаюсь на недоумение. Зачем? В леспромхозе работяги получают больше, чем учителя. Я смотрю на пропитое лицо отца семейства, ободранные обои и не знаю, что сказать. Проповеди о высоком с хрустальным звоном рассыпаются в пыль. Действительно, зачем? Они живут так, как привыкли жить. Им не нужно другой жизни. Дома моих учеников раскиданы на двенадцать километров. Общественного транспорта нет. Я таскаюсь по семьям. Визитам никто не рад — учитель в доме к жалобам и порке. Для того, чтобы рассказать о хорошем, по домам не ходят. Я хожу в один дом за другим. Прогнивший пол. Пьяный отец. Пьяная мать. Сыну стыдно, что мать пьяна. Грязные затхлые комнаты. Немытая посуда. Моим ученикам неловко, они хотели бы, чтобы я не видела их жизни. Я тоже хотела бы их не видеть. Меня накрывает тоска и безысходность. Через пятьдесят лет правнуки бывших заключенных и их охранников забудут причину генетической ненависти, но будут все так же подпирать падающие заборы слегами и жить в грязных, убогих домах. Никому отсюда не вырваться, даже если захотят. И они не хотят. Круг замкнулся. Иван смотрит на меня исподлобья. Вокруг него на кровати среди грязных одеял и подушек сидят братья и сестры. Постельного белья нет и, судя по одеялам, никогда не было. Дети держатся в стороне от родителей и жмутся к Ивану. Шестеро. Иван старший. Я не могу сказать его родителям ничего хорошего — у него сплошные двойки, ему никогда не нагнать школьную программу. Вызывать его к доске без толку — он выйдет и будет мучительно молчать, глядя на носки старых ботинок. Англичанка его ненавидит. Зачем что-то говорить? Не имеет смысла. Как только я расскажу, как у Ивана все плохо, начнется мордобой. Отец пьян и агрессивен. Я говорю, что Иван молодец и очень старается. Все равно ничего не изменить, пусть хотя бы этого шестнадцатилетнего угрюмого викинга со светлыми кудрями не будут бить при мне. Мать вспыхивает радостью: «Он же добрый у меня. Никто не верит, а он добрый. Он знаете, как за братьями-сестрами смотрит! Он и по хозяйству, и в тайгу сходить… Все говорят — учится плохо, а когда ему учиться-то? Вы садитесь, садитесь, я вам чаю налью», — она смахивает темной тряпкой крошки с табурета и кидается ставить грязный чайник на огонь. Этот озлобленный молчаливый переросток может быть добрым? Я ссылаюсь на то, что вечереет, прощаюсь и выхожу на улицу. До моего дома двенадцать километров. Начало зимы. Темнеет рано, нужно дойти до темна. — Светлана Юрьевна, Светлана Юрьевна, подождите! — Ванька бежит за мной по улице. — Как же вы одна-то? Темнеет же! Далеко же! — Матерь божья, заговорил. Я не помню, когда последний раз слышала его голос. — Вань, иди домой, попутку поймаю. — А если не поймаете? Обидит кто? — «Обидит» и Дальний Восток вещи несовместимые. Здесь все всем помогают. Убить в бытовой ссоре могут. Обидеть подобранного зимой попутчика — нет. Довезут в сохранности, даже если не по пути. Ванька идет рядом со мной километров шесть, пока не случается попутка. Мы говорим всю дорогу. Без него было бы страшно — снег вдоль дороги размечен звериными следами. С ним мне страшно не меньше — перед глазами стоят мутные глаза его отца. Ледяные глаза Ивана не стали теплее. Я говорю, потому что при звуках собственного голоса мне не так страшно идти рядом с ним по сумеркам в тайге. Наутро на уроке географии кто-то огрызается на мое замечание… «Язык придержи, — негромкий спокойный голос с задней парты. Мы все, замолчав от неожиданности, поворачиваемся в сторону Ивана. Он обводит холодным, угрюмым взглядом всех и говорит в сторону, глядя мне в глаза. — Язык придержи, я сказал, с учителем разговариваешь. Кто не понял, во дворе объясню». У меня больше нет проблем с дисциплиной. Молчаливый Иван — непререкаемый авторитет в классе. После конфликтов и двусторонних мытарств мы с моими учениками как-то неожиданно умудрились выстроить отношения. Главное быть честной и относиться к ним с уважением. Мне легче, чем другим учителям: я веду у них географию. С одной стороны, предмет никому не нужен, знание географии не проверяет районо, с другой стороны, нет запущенности знаний. Они могут не знать, где находится Китай, но это не мешает им узнавать новое. И я больше не вызываю Ивана к доске. Он делает задания письменно. Я старательно не вижу, как ему передают записки с ответами. Два раза в неделю до начала уроков политинформация. Они не отличают индийцев от индейцев и Воркуту от Воронежа. От безнадежности я плюю на передовицы и политику партии и два раза в неделю по утрам пересказываю им статьи из журнала «Вокруг света». Мы обсуждаем футуристические прогнозы и возможность существования снежного человека, я рассказываю, что русские и славяне не одно и то же, что письменность была до Кирилла и Мефодия. И про запад. Западом здесь называют центральную часть Советского Союза. Эта страна еще есть. В ней еще соседствуют космические программы и заборы, подпертые кривыми бревнами. Страны скоро не станет. Не станет леспромхоза и работы. Останутся дома-развалюхи, в поселок придет нищета и безнадежность. Но пока мы не знаем, что так будет. Я знаю, что им никогда отсюда не вырваться, и вру им о том, что, если они захотят, они изменят свою жизнь. Можно уехать на запад? Можно. Если очень захотеть. Да, у них ничего не получится, но невозможно смириться с тем, что рождение в неправильном месте, в неправильной семье перекрыло моим открытым, отзывчивым, заброшенным ученикам все дороги. На всю жизнь. Без малейшего шанса что-то изменить. Поэтому я вдохновенно им вру о том, что главное — захотеть изменить. Весной они набиваются ко мне в гости: «Вы у всех дома были, а к себе не зовете, нечестно». Первым, за два часа до назначенного времени приходит Лешка, плод залетной любви мамаши с неизвестным отцом. У Лешки тонкое породистое восточное лицо с высокими скулами и крупными темными глазами. Лешка не вовремя. Я делаю безе. Сын ходит по квартире с пылесосом. Лешка путается под ногами и пристает с вопросами: — Это что? — Миксер. — Зачем? — Взбивать белок. — Баловство, можно вилкой сбить. Пылесос-то зачем покупали? — Пол пылесосить. — Пустая трата, и веником можно, — он тычет пальцем в фен. — А это зачем? — Лешка, это фен! Волосы сушить! Обалдевший Лешка захлебывается возмущением: — Чего их сушить-то?! Они что, сами не высохнут?! — Лешка! А прическу сделать?! Чтобы красиво было! — Баловство это, Светлана Юрьевна! С жиру вы беситесь, деньги тратите! Пододеяльников, вон — полный балкон настирали! Порошок переводите! В доме Лешки, как и в доме Ивана, нет пододеяльников. Баловство это, постельное белье. А миксер мамке надо купить, руки у нее устают. Иван не придет. Они будут жалеть, что Иван не пришел, слопают без него домашний торт и прихватят для него безе. Потом найдут еще тысячу и один притянутый за уши повод, чтобы в очередной раз завалиться в гости, кто по одному, кто компанией. Все, кроме Ивана. Он так и не придет. Они будут без моих просьб ходить в садик за сыном, и я буду спокойна — пока с ним деревенская шпана, ничего не случится, они — лучшая для него защита. Ни до, ни после я не видела такого градуса преданности и взаимности от учеников. Иногда сына приводит из садика Иван. У них молчаливая взаимная симпатия. На носу выпускные экзамены, я хожу хвостом за англичанкой — уговариваю не оставлять Ивана на второй год. Затяжной конфликт и взаимная страстная ненависть не оставляют Ваньке шансов выпуститься из школы. Елена колет Ваньку пьющими родителями и брошенными при живых родителях братьями-сестрами. Иван ее люто ненавидит, хамит. Я уговорила всех предметников не оставлять Ваньку на второй год. Елена несгибаема, ее бесит волчонок-переросток, от которого пахнет затхлой квартирой. Уговорить Ваньку извиниться перед Еленой тоже не получается: — Я перед этой сукой извиняться не буду! Пусть она про моих родителей не говорит, я ей тогда отвечать не буду! — Вань, нельзя так говорить про учителя, — Иван молча поднимает на меня тяжелые глаза, я замолкаю и снова иду уговаривать Елену: — Елена Сергеевна, его, конечно же, нужно оставлять на второй год, но английский он все равно не выучит, а вам придется его терпеть еще год. Он будет сидеть с теми, кто на три года моложе, и будет еще злее. Перспектива терпеть Ваньку еще год оказывается решающим фактором, Елена обвиняет меня в зарабатывании дешевого авторитета у учеников и соглашается нарисовать Ваньке годовую тройку. Мы принимаем у них экзамены по русскому языку. Всему классу выдали одинаковые ручки. После того как сданы сочинения, мы проверяем работы с двумя ручками в руках. Одна с синей пастой, другая с красной. Чтобы сочинение потянуло на тройку, нужно исправить чертову тучу ошибок, после этого можно браться за красную пасту. Один из парней умудрился протащить на экзамен перьевую ручку. Экзамен не сдан — мы не смогли найти в деревне чернил такого же цвета. Я рада, что это не Иван. Им объявляют результаты экзамена. Они горды. Все говорили, что мы не сдадим русский, а мы сдали! Вы сдали. Молодцы! Я в вас верю. Я выполнила свое обещание — выдержала год. В сентябре мне дадут первый класс. Те из моих, кто пришел учиться в девятый, во время линейки отдадут мне все свои букеты. Начало девяностых. Первое сентября. Я живу уже не в той стране, в которой родилась. Моей страны больше нет. — Светлана Юрьевна, здравствуйте! — меня окликает ухоженный молодой мужчина. — Вы меня узнали? Я лихорадочно перебираю в памяти, чей это отец, но не могу вспомнить его ребенка: — Конечно узнала, — может быть, по ходу разговора отпустит память. — А я вот сестренку привел. Помните, когда вы к нам приходили, она со мной на кровати сидела? — Ванька! Это ты?! — Я, Светлана Юрьевна! Вы меня не узнали, — в голосе обида и укор. Волчонок-переросток, как тебя узнать? Ты совсем другой. — Я техникум закончил, работаю в Хабаровске, коплю на квартиру. Как куплю, заберу всех своих. Он вошел в девяностые как горячий нож в масло — у него была отличная практика выживания и тяжелый холодный взгляд. Через пару лет он действительно купит большую квартиру, женится, заберет сестер и братьев и разорвет отношения с родителями. Лешка сопьется и сгинет к началу двухтысячных. Несколько человек закончат институты. Кто-то переберется в Москву. — Вы изменили наши жизни. — Как? — Вы много всего рассказывали. У вас были красивые платья. Девчонки всегда ждали, в каком платье вы придете. Нам хотелось жить как вы. Как я. Когда они хотели жить как я, я жила в одном из трех домов убитого военного городка рядом с поселком леспромхоза. У меня был миксер, фен, пылесос, постельное белье и журналы «Вокруг света». Красивые платья я шила вечерами на подаренной бабушками на свадьбу машинке. Ключом, открывающим наглухо закрытые двери, могут оказаться фен и красивые платья. Если очень захотеть». Автор: Светлана Комарова

Настя опустила глаза, да, пол был давно не мыт, — спину прихватило, две недели еле двигалась, хорошо Семёновна заходила, проходи. Дай я на тебя гляну. Дааа, вылитая бабка. Настя опустила голову, про какую бабку говорит старушка, девушка не знала… -Ну, а меня как нашла? Подсказал кто или что? -В маминых документах, там письмо, обратный адрес ваш и телефон. -Чай будешь? Настя кивнула, бабушка зашаркала ногами. Поставила на плиту чайник, зажгла газ, достала заварку. — У меня пирожнов -то нету, но есть варенье, костяничное и из клубники, будешь? -Буду. Насте начала нравится эта неприветливая с первого взгляда старуха. Попили чай. -Ну, рассказывай. Как живёшь? -Нормально живу, — Настя отвернулась, чтобы скрыть слёзы. -А ты что, девка, плачешь? -Нннет. В дверь позвонили, старуха пошаркала открывать дверь, послышались приглушённые голоса. На кухню вошла ещё старушка, следом шла хозяйка. — Вот, Семёновна, знакомься, это…Настя, подари мне счастье. -Настя, в ненастье — подари мне счастье, — подхватила вторая старушка. — Ну здравствуй, девушка. -Здрасти, — пискнула Настя, — ну ладно, Валентина Александровна, мне идти пора. -А куда же ты пойдёшь, милая? -Настя опустила голову. — Есть ли идти куда? -Я.…Я гостиницу сниму… -Чего? А ну быстро сядь, гостиницу она снимет, ты глянь на неё. -Ну ладно, раз всё у тебя хорошо, пойду я, давайте, знакомится, обживайтесь. Настя сжалась в комочек. Три дня назад она позвонила по номеру написанном на конверте, мама будто что -то предчувствовала, она просила, чтобы Настя в случае чего, позвонила по этому номеру и сказала, что она её, дочь. Валентина Александровна присела к столу. -Давай так, сначала ты расскажешь свою историю, а потом я. Ты как я поняла, не знаешь многого? И для чего именно ко мне мама тебя направила, тоже не уразумеешь? Настя покачала головой. -Ну что же, я слушаю. Настя собралась с мыслями и начала рассказ. Жила с родителями, нормально жили, мама с папой работали, Настя училась. Год назад мама заболела, она моталась по больницам, сдавала анализы, улыбалась и говорила Насте что всё будет хорошо. Папа стал отстраняться, выпивать, не ночевать дома. Мама плакала, но делала вид, что всё хорошо. Однажды она показала Насте документы и сказала, что это её, Настино. -Там…конверт, — сухими губами шептала мама, горячими руками держала руки девочки и шептала, шептала, шептала, — позвонишь, письмо отдашь, обещай. Мамы не стало резко. Настя до последнего надеялась, что мама выкарабкается, но нет. Настя плохо помнит, что тогда происходило. Какие-то люди, мама, вся распрямившаяся, красивая, лежит в каких-то цветах, папа не отходил от Насти, плакал и просил за что-то прощения. Девять дней Настя прожила как в бреду. В школу не ходила, не могла себя заставить, не могла смотреть на людей, которые счастливые бегут по своими делам, а мамы нет, все есть, а её нет… Папа приходил в комнату, тихонько садился рядом, гладил по голове, уговаривал поесть. Настя вяло, чтобы не обидеть папу, клевала и опять отворачивалась к стене. На девять дней они съездили с папой к маме приехали домой, пришла бабушка, что-то готовила, прикрикивая на Настю, девочка всё делала на автомате. Она ушла в комнату, слышала, что приходили люди, что-то говорили, потом уходили. Настя задремала, проснулась резко от громких голосов на кухне. Разговаривали бабушка и папа. -Скажи ей, хватит груз на плечах тащить, и так столько лет дурака из тебя делала. Скажи… -Мама, я не могу сказать дочери такое. -Дочери? Какой дочери, она так и не родила тебе твоего ребёнка, всё Настя, да Настя. Ты думаешь я не знаю, ты думаешь я не понимаю, что девка не твоя. Хоть и приехали вы тогда, она с пузякой была, да я не дура, я видела, как она к тебе относилась по — перву, не ври мне, Генка, не ври. Скажи девке, собирай вещи и переходи ко мне, ежели стесняешься сразу к Галке. Смотри девка такая, видная, не будет тебя ждать. -Ну, мам, ну не до этого сейчас, ей -богу. Насте доучиться хотя бы. Не могу я её бросить. -Ну смотри, Генка, смотри, будешь как дурак, и так она из тебя столько лет дурака делала. Настя училась в одиннадцатом классе, нужно было приходить в себя и идти в школу. Папа так и ничего не сказал Насте, а Настя сделала вид, что не слышала никакого разговора. Со временем боль утихла, хотя бы девочка смогла спокойно спать, готовиться к экзаменам и даже иногда ходить с подружкой в кино. Папа часто не ночевал дома отговариваясь что бабушке плохо, он остался на ночь у неё, Насте даже лучше было, почему -то начал вспоминаться тот разговор отца с бабушкой. Иногда девочка думала, что ей всё это приснилось, почудилось. Папа ведёт себя, как всегда, а бабушка с детства Настю не любит и маму её не любила. Папа приходил на последний звонок, ему вручили грамоту за достойное воспитание дочери, от гордости папа покраснел. На выпускном тоже были вместе, даже танец с папами танцевали, не многие девочки могли похвастаться что рядом родной и любимый папа, который ведёт свою почти взрослую дочь на танец, а Настя могла. А потом… Потом пришла бабушка и сказала, что есть разговор… — Вот что Настёна, не знаю где твой настоящий отец, но сын мой тебе не отец, мать твоя повесила пузо на Генку моего, он всё по ней слюни пускал, с самой школы. Детдомовка она, нет никого, без роду и племени. Она в общей школе училась, старшие классы кто остался, вот они в нашу школу и были определены, мой дурачок и.…повёлся. Всё слюни на неё пускал, а она хвостом вильнула и уехала, в большой город ей хотелось. Мой следом попёрся, уж как я просила, как плакала… -Ты про папу что ли, бабушка? -Про папу, — проворчала бабушка, — говорю тебе, не дочь ты ему, не поняла, что ли? И так столько лет тебя тянул, сейчас матери твоей нет, так что…Ищи своего папашу или что там, в общем не желаем тебя видеть. У Гены наконец-то семья нормальная появится, может ещё успеет и детей нарожать своих, родных. Три дня тебе срока, уходи из квартиры. — А где папа? Я хочу с ним поговорить… -Папа…Не слышала, что я, сказала? Три дня… -Я не верю тебе, ты всю жизнь маму мою ненавидела, ну и что же что она детдомовская, мама моя хорошая была, самая лучшая! Ты специально папу так настроила, я пойду и поговорю с папой. -Куда ты пойдёшь? Да он рад, что от тебя избавился, даже не захотел говорить с тобой, пойдёт она. Всё, я сказала. -Мне некуда идти… -Не моя забота, как и мамаша твоя пузо сделаешь да дурачка какого найдёшь типа моего Генки, повесишь на него. Всё притворялась порядочной… Бабушка ушла, хлопнув дверью, оставив плачущую Настю, девочка пробовала позвонить отцу, но он не брал трубку, а потом и вовсе отключил телефон. Потом-то Настя и вспомнила что, наказывала мама. Нашла конверт, в том конверте лежало письмо, которое нужно было отнести по этому адресу. Тебе там помогут, дочь. Вспомнила Настя слова мамы После таких слов о маме, оставаться здесь Настя не собиралась, но и идти ей было некуда. Настя позвонила, трубку сразу сняли, на конверте домашний номер телефона был указан, Настя представилась как её зовут. И сказала, что она дочь Лидии… -Где Лидия сама, — спросил глухой голос, почему не звонит…Сама почему не звонит? -Её нет, мамы нет, — сказала Настя. -О, господи… -Она оставила письмо, для вас. Я могу привезти. В трубке помолчали. -Когда привезёшь? -Завтра… -Я жду, Настя…Деньги на проезд имеются, — спросили на том конце провода. -Да… У Насти были деньги, немного, папа зачем -то дал небольшую сумму сказал пригодятся. Теперь Настя понимает зачем… Вот Настя здесь, рассказывает нехитрую историю своей маленькой, ещё только начавшейся жизни, но уже такой горькой. -Тааак…Значит выставили тебя, вот люди…Ладно, с этим мы девочка разберёмся…Слушай теперь мою историю. Я не всегда такой была развалиной, прости господи. Работала в органах, я Настя, всю жизнь, к сорока годам поняла, что не хватает тёплого сердечка рядом, замуж не хотела, я сильная, а мужики слабые все, зачем мне тюхтяй рядом? Родила дочь, не скрою, от женатого коллеги, не роман был, так, флирт. Назвала Настей, вот как тебя прям, Настя- подари мне счастье. Она такая хорошая была, ой, не могу, светленькая, глаза голубые, большие такие, ну прямо Настенька из сказки. С виду девка -то здоровая, да вот не повезло, сердечко слабенькое. Что ты будешь делать, влюбилась моя Настя — букет счастья, он Игорь, парень хороший был, душевный, старше её. Рожать нельзя ей было, да не послушала врачей моя девочка, Игорёк родился крепкий, здоровенький, да вот Настенька не выдержала, моя девочка. Начали мы с Игорем маленького Игорька воспитывать, со временем боль прошла, полюбил Игорь старший женщину, жить начал с ней, Игорька с собой забрал. Моя вина, поздно мальчишку забрала, не ко двору он там пришёлся, мачеха всё делала чтобы парнишку выжить, а тот очень отца любил, всё тянулся, всё тёрся там… Не могу осуждать бывшего зятя, тоже с дитём все же, но и оправдать тоже не получается. Эх, просмотрели мы парня… Рано начал употреблять, я подростком его забрала, лечила его, да всё без толку, ой…закрывала, цепью привязывала, не поверишь, Настя как собаку, что только не делала. На коленях стояла, просила, обещает, клянётся, а всё без толку… А однажды, пришёл, смотрит своими глазами синющими и улыбается. -Буля, — он меня Булей звал, бабуля значит, — Буля я влюбился, она такая…Она самая лучшая, Булечка… Приехали, — подумала я, — ещё не хватало, такую же притащит. А он улыбается, и я вижу в нём свою Настю и надеюсь, что всё наладится. Плачу ночью, прошу Его, чтобы спас моего мальчика. А мне будто голос дочерин слышится, говорит она мне, что в той девочке и есть его, Игорёшкино спасение. И вот чудо, он ночь дома ночевал плохо ему, ой, как плохо. Я неделю рядом сидела, волком выл, зверем, катался по полу, но смогли мы с ним пережить это, смогли. -Буля, — шепчет, а сам потный весь, слабый, — мы победили, мы с тобой победили… Уж не знаю, чего он своей девушке наплёл, но она ждала ведь его всё это время, видимо сказал, что болен. Привёл её, худюсенькая, хорошая такая, красивая, добрая, улыбается. Ох, я и выдохнула. Училась она, на бухгалтера, Игорёк решил тоже поступать, целыми вечерами она с ним занималась. Иногда ловила его взгляд задумчивый, я показывала глазами на неё, он сразу будто встряхивался и всё… Игорь — отец, тоже стал проявлять интерес к жизни сына, я и вздохнула, слава богу, думаю, наладилось всё. Зря я надеялась, детка, зря. Зараза она такая…видимо не отпустила полностью, видимо не победили мы тогда. Раз увидела взгляд чересчур весёлый, радостный, потом опять, всё чаще стала замечать. Гнала от себя эти мысли, потом…вещи начали пропадать, деньги, золото моё пропало. Знаешь, что он сказал… Он сказал, что это видимо она, Лидия украла, мама твоя. Гордая девчонка была. Не стерпела…Ушла. Я у неё попросила прощения, за внука, за всё. Сказала, чтобы если что, обращалась, помогу чем могу. Ни разу не позвонила… С детского дома мать твоя, не знаю знаешь ты об этом или нет. Я ведь понимала что беременная девчонка, просила её остаться, говрила квартиру сниму ей, помогать буду. Да она ушла, ушла… Вот и дождалась я звонка, да только не от Лидии, а от тебя, детка. Правнучка ты моя, Настенька, на бабку свою так похожа. Я ведь сразу поняла, что ты Игорёшкина дочка, как только увидела тебя, ты же вылитая Настенька, моя доченька. Так куда ты от меня уходить собралась, девочка? Сама судьба тебя ко мне привела. Обняла бабушка свою кровиночку, так и сидели, обнявшись плакали. -Бабушка, а мой папа…тот родной… -Я покажу тебе, детка, покажу. Съездили Валентина Александровна с правнучкой к Игорёшке, улыбается, глазищами своими сияет. -Любил он Лидию, ох и любил, да вот зараза сильнее оказалась. Сгубила. Виновата я перед Игорёшкой и перед Настенькой своей, да и перед мамой твоей, Лидией. Она ведь тоже любила его, грех на мне, что не сказала ей тогда, чтобы бежала, да не могла я, не могла…Надеялась, что всё образуется…Я ведь верила что её любовь удержит его… Вот Игорёшечка, лежит рядом с мамочкой, успокоилась его душенька. Вот внучек, доченька твоя, Настенька, клянусь вам, милые мои, что я помогу нашей кровиночке, я всё для этого сделаю. Не оставлю её, не оставлю, пока в люди не выведу. И к маме Настиной ездили, а ещё бабушка квартиру назад отсудила Настину, это же маме Настиной давали, жилплощадь, оказывается. Как быстро бабушка-то бывшая с папой всё оформили. Да не с папой, как оказалось потом, а с женой его новой. Продали в том городе квартиру, прабабушка с дедушкой денег добавили, купили Насте квартиру, с приданным девушка оказалась. Папа, а Настя его папой продолжала считать, потом приезжал, в ногах у Насти валялся, прощения просил. Простила девочка, добрая у неё душа. Как и обещала Валентина Александровна, во всём Насте помогла, не бросила девчонку. Вроде даже и помолодела рядом с правнучкой, хотя лет -то уже не мало было. С дедушкой познакомилась Настя, тоже всё для внучки делал Игорь Николаевич, помня первую жену свою Настеньку и сына, им же упущенного… Не осталась одна девочка, несмотря ни на что, в кругу родных и любимых людей жила и взрослела. Отучилась, замуж вышла, муж хороший попался живут в гармонии. Обо всём супруг знает, только не знает отчего умер отец её, родной, настоящий, решила Настя похоронить эту тайну вместе с прабабушкой и дедушкой. Сказала ему только что молодой ушёл, вот и всё. Уже дети взрослые у Насти, внучка есть, памятуя что стало с отцом родным, без должного пригляда, без любви и ласки, старается Анастасия давать много любви и детям своим и внучке, маленькой Лидии, и кажется Насте что мама смотрит на неё, когда смотрит на внучку свою маленькую. Та бабушка, что по папе неродному вроде пыталась что-то сказать, когда старая стала, вроде к совести Настиной воззвать. Мол столько лет на её, Настю положила, внучкой всегда считала, должна вроде Настя теперь… Настя выслушала спокойно и сказала, что максимум что сможет сделать для неё, это помочь оформиться в дом престарелых. -Злая ты девка, мать твоя добрее была. Настя молча положила трубку. Вроде бы был порыв, жаль пожилого человека, да вспомнила себя плачущую, никому не нужную девчонку, и что-то такая обида взяла. К тому же у бабушки внуки родные есть, дети папы Гены, да она переругалась со всеми, вот за Настю взялась. Вот такая история произошла в одном городе, в одной стране, на одной планете. Не из ряда вон выходящая, но и не рядовая. А ведь могло всё сложиться иначе…Чуточку любви и внимания тому мальчишке и история эта могла бы пойти другим путём… Автор: Мавридика д.

Дело в измене. Встречался с бабой за спиной. Параллельно со мной, никак не мог закончить с ней отношения. Даже когда я беременна была, мутил с ней. Я терпеть не стала, подала на развод. Попросила, чтобы съехал с квартиры. Не хочу жить с предателем. Муж, конечно, такого поворота не ожидал. И не рассчитывал, что я узнаю правду, думал, проживем в этой квартире вдвоем всю жизнь. А я не хочу так жить. Сейчас его родственники звонят и требуют, чтобы я разменяла квартиру, ведь мужу негде жить. Только разве я должна это делать? Квартиру разменивать в угоду мужу не собираюсь. По документам она моя. Это квартира в подарок за ребенка. Я ещё и на алименты собираюсь подать. Муж просит, чтобы я хотя бы на алименты не подавала. А я подам. Принципиально. Считаю, что если человек пошел на измену, он должен был отдавать отчет о последствиях, которые его ждут!