Смирись с крестом своим

Развод дался Ирине тяжело.

Она помнила день, когда собрала вещи, аккуратно сложила в чемодан одежду, книги, документы. В её жизни и так было слишком много хаоса, и она хотя бы хотела уйти красиво, без скандалов. В последний раз оглядела квартиру – неуютную, захламленную, вечно наполненную запахом дешевого пива и сигарет.

— Ну и катись, — сказал бывший муж, даже не отрываясь от экрана монитора.

Он не пытался её удержать. Не сказал ни слова. Не спросил, куда она уходит.

Тогда её будто что-то пронзило. Она столько лет терпела это безразличие. Сколько раз она приходила с работы, надеясь увидеть дома горячий ужин, а вместо этого находила его, развалившегося на диване с джойстиком в руках? Сколько ночей она ждала его, зная, что он снова пьёт с друзьями или, возможно, изменяет?

Всё это больше не имело значения.

Она закрыла за собой дверь и пошла вниз по лестнице.

Родители приняли её без особой радости.

— Мы же предупреждали, — покачала головой мать, когда Ирина вошла в их старенькую квартиру с чемоданом. — Сама выбрала, вот и расхлебывай.

— Разведенка в двадцать семь лет, — вздохнул отец. — Что дальше?

Она понимала их разочарование. В их маленьком городке женщине после развода ставили клеймо. Подруги тоже словно испарились – кто-то стал смотреть с жалостью, кто-то с осуждением, а кто-то просто боялся, что теперь Ирина начнёт «уводить чужих мужей».

Жить в родительской квартире оказалось невыносимо. Тяжёлые взгляды, нотации, тишина. Однажды мать бросила:

— В церковь бы тебе сходить. Душу очистить.

Ирина задумалась. Она никогда не была особо религиозной, но почему-то эта мысль зацепилась в её сознании.

Церковь стояла на окраине города, возле леса. Её белые стены светились в лучах утреннего солнца, а высокие купола отбрасывали длинные тени.

Когда Ирина впервые вошла внутрь, её охватило странное чувство – смесь тревоги и умиротворения. Воздух пах ладаном, свечи мерцали в полумраке. В центре стоял батюшка, высокий, с густой бородой, и внимательно смотрел на неё, будто заглядывая в душу.

— Ты новенькая? — раздался чей-то голос.

Она обернулась. Перед ней стояла женщина в длинной юбке и платке, с мягкой, приветливой улыбкой.

— Да, — тихо ответила Ирина.

Женщина протянула руку:

— Меня зовут Анна.

Так она познакомилась с общиной.

Это было совсем не похоже на её прежнюю жизнь.

Здесь люди не говорили о пустяках, не осуждали друг друга. Они встречались после службы, готовили вместе еду, обсуждали книги. Ирина чувствовала себя частью чего-то большого, чего-то важного.

— Всё в руках Божьих, — часто говорила Анна. — Он ведёт нас, даже если мы этого не видим.

Ирина слушала и чувствовала, как в её душе загорается надежда.

А потом она встретила Дмитрия.

Дмитрия уважали все.

Он был человеком дела – работал своими руками, помогал строить новый храм, всегда находил время помочь старикам или привезти продукты для бедных семей.

Высокий, сильный, с тёплым взглядом. Когда он говорил, его голос звучал уверенно и спокойно.

— Ты недавно у нас, да? — спросил он, когда Ирина в очередной раз пришла на службу.

— Да.

— Тебе нравится здесь?

Она кивнула.

— Здесь всё по-другому. По-настоящему.

Он улыбнулся.

Она ловила себя на мысли, что сравнивает его с бывшим мужем.

Дмитрий был полной противоположностью.

Он не сидел ночами за играми, не тратил деньги на алкоголь, не бегал по клубам. Он верил в труд, в семью, в любовь. Он был внимателен и заботлив.

Однажды, когда она простудилась, он принёс ей мёд и тёплый плед.

— Забота о женщине – долг мужчины, — сказал он, укутывая её в шерстяную ткань.

Ирина смеялась, но в глубине души чувствовала благодарность.

— Ты особенная, — сказал он однажды.

— Почему?

— Потому что ты чистая душой. Ты достойна любви.

Она посмотрела ему в глаза и увидела в них то, чего так долго искала: уверенность. Защиту. Опору.

Через полгода он сделал ей предложение.

Они поженились. Батюшка Сергий благословил их брак.

— Смирение – добродетель жены, — сказал он на венчании.

Ирина улыбалась.

Она была счастлива.

Тогда она ещё не знала, что её ждал самый страшный кошмар в жизни.

Первые месяцы брака казались Ирине воплощением её мечты.

Дмитрий был заботлив, внимателен, добр. Он помогал по дому, приносил ей чай, читал вслух духовные книги, рассуждал о чистоте души и истинной вере. Вечерами они сидели у окна, смотрели на звёзды, и Дмитрий говорил о будущем, о детях, о семейном счастье.

— Главное — это покой в доме, — говорил он. — Когда у мужа и жены нет споров, когда жена не спорит с мужем.

Тогда это звучало разумно.

Но постепенно всё начало меняться.

"Жена да убоится мужа своего"

Первый тревожный звонок прозвучал незаметно.

Как-то раз Ирина собралась в город, чтобы встретиться с подругой детства. Они давно не виделись, и встреча была для неё важна. Дмитрий посмотрел на неё долгим, изучающим взглядом.

— Куда ты?

— В город. С Леной посидим в кафе.

— Зачем?

Ирина растерялась.

— Просто увидеться. Мы не виделись несколько лет.

Дмитрий положил ладонь ей на плечо и сжал, не сильно, но ощутимо.

— Зачем тебе этот соблазн мирской?

— Да какой соблазн? Мы просто поговорим.

— Подруга твоя не в общине. Она живёт греховной жизнью. Зачем тебе общение с такими людьми?

Ирина нахмурилась.

— Лена не грешница. Она обычный человек.

Дмитрий прищурился.

— А я думал, ты хочешь жить по закону Божьему.

Она открыла рот, чтобы возразить, но он говорил дальше, спокойно, размеренно, как рассудительный наставник:

— Ты — жена. А жена должна быть тенью мужа. Ты хочешь пойти против воли мужа?

— Нет, я просто…

— В Евангелии сказано: "Жёны, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены".

— Но это же просто встреча…

— Если хочешь встреч, давай будем вместе ходить к батюшке Сергию, будем встречаться с нашими сестрами во Христе.

Он улыбнулся и наклонился, поцеловав её в лоб.

— Лена плохой пример для тебя. Забудь о ней.

Ирина промолчала.

В тот день она не поехала в город.

"В труде спасение"

Потом началось другое.

Раньше Дмитрий всегда помогал по дому, но постепенно обязанности стали её бременем.

— Женщина создана для заботы о доме, — говорил он. — В этом её предназначение.

Он перестал мыть посуду, перестал помогать готовить. Если она просила, он вздыхал:

— У меня много работы. Разве тебе трудно выполнить свой долг?

Скоро она стала делать всё одна.

Если она уставала, Дмитрий лишь улыбался:

— В труде спасение. Если тебе тяжело, значит, Господь испытывает тебя.

"Женщина должна хранить смирение"

Через несколько месяцев она решила снова устроиться на работу.

— На работу? — Дмитрий поднял брови.

— Да. У нас ведь небольшая зарплата, мне хочется помочь.

— Деньги — это соблазн. В Писании сказано: "Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний день сам позаботится о себе".

— Но я же просто хочу быть полезной.

Он резко шагнул к ней, схватил за подбородок, поднял голову так, чтобы она смотрела ему прямо в глаза.

— Я не позволю своей жене работать среди мирских.

Её сердце забилось быстрее.

— Почему?

— Потому что женщина должна хранить смирение. А ты хочешь общаться с чужими мужчинами?

— Конечно, нет!

— Тогда ты останешься дома.

Он отпустил её, а потом ласково провёл рукой по её волосам.

— Я защищаю тебя, дорогая. Ты должна доверять мне.

"Исправление греховных помыслов"

Однажды она вернулась домой позже обычного.

На улице она задержалась с Анной, они заговорились, обсуждая одну из проповедей. Когда Ирина вошла в дом, Дмитрий уже ждал её.

— Где ты была?

— Говорила с Анной.

— Ты знаешь, который час?

— Уже поздно, я понимаю, но…

— Почему ты не сказала мне, что задержишься?

— Я… просто не думала, что это важно.

Глаза его потемнели.

— Жена не может исчезать без ведома мужа.

— Но это всего лишь разговор…

— Ты перечишь?

Он шагнул к ней. В комнате стало душно.

— Я… я просто…

Щёлкнуло.

Голова откинулась в сторону, в щеке пульсировала горячая боль.

Ирина замерла.

Дмитрий тяжело дышал, его кулаки были сжаты. Но через секунду он расслабился и тихо, ровно сказал:

— Исправление греховных помыслов.

Она не знала, что сказать.

А он улыбнулся.

— Давай помолимся.

"Твой крест"

После этого всё пошло по наклонной.

Он забрал у неё телефон.

— Зачем он тебе? О чём тебе говорить с этим миром?

Давал ей деньги только на еду.

— Женщина не должна распоряжаться финансами.

Не позволял выходить без спроса.

— Жена не должна блуждать в одиночку.

Батюшка Сергий, к которому она как-то пыталась обратиться, только покачал головой:

— Ты должна смириться с крестом своим.

— Но он… он…

— Разве ты не понимаешь? Это искушение бесовское. Господь посылает нам испытания, чтобы проверить нашу веру. Смирение очищает душу.

Ирина вышла из церкви, сжимая в пальцах подол платья.

Куда ей идти?

Дверь всегда закрыта.

Не заперта, нет. Но выходить можно только с разрешения Дмитрия. Это как невидимая цепь, что держит её крепче железных замков.

У неё нет телефона, нет денег, нет права выбирать.

Каждое утро — молитва, завтрак, уборка. Потом чтение духовных книг, потом обед. Дмитрий уходит на работу, возвращается вечером, проверяет, как она провела день. Если что-то не так — упрёки, наказания. Порой боль.

Воскресенья — церковь, но это не облегчение, а дополнительный контроль. Отец Сергий проповедует смирение. Говорит, что женщина — сосуд греха, что её спасение — в покорности мужу. Дмитрий слушает с благоговением.

А она смотрит в пол.

Жизнь — как тягучий, вязкий сон, где нет воздуха.

Ирина понимает, что её никто не услышит. Никто не поможет.

Все любят Дмитрия.

"Благословенный путь"

Смерть всегда приходит внезапно.

Строгая, но справедливая Антонина Ивановна — одна из старейших в общине — ушла тихо, во сне.

— Господь призвал её в лучший мир, — сказал отец Сергий.

Все кивали, соглашались.

Похороны проходили в деревенской церкви. Женщины стояли в тёмных платках, мужчины с каменными лицами слушали службу. Дмитрий держал Ирину за руку — не для поддержки, а чтобы не отпустить.

А потом она увидела её.

Незнакомую женщину, стоявшую в стороне.

Она была немолода, в строгом сером пальто, с уставшими, внимательными глазами. Она смотрела на Ирину.

Печально. С тревогой.

Когда служба закончилась, женщины стали подходить друг к другу, обниматься, говорить шёпотом. Ирина услышала голос:

— Прими мои соболезнования.

Она подняла взгляд.

Это была та самая женщина.

— Спасибо… — пробормотала Ирина.

— Ты ведь… жена Дмитрия?

— Да.

Женщина нахмурилась.

— Меня зовут Валентина. Я раньше тоже была здесь, в общине. Антонина Ивановна была мне подругой…

Ирина почувствовала, как ладонь Дмитрия крепче сжала её руку.

— Прости, нам пора, — сказал он.

Он развернул её, увёл прочь.

Но на секунду Ирина успела заметить: Валентина смотрела на неё так, будто что-то понимала.

"Она выбрала грех"

— Ты не должна с ней разговаривать, — сказал Дмитрий вечером.

— Почему?

— Потому что она ушла из общины.

— Но…

— Она выбрала грех.

Ирина промолчала.

Она знала, что спорить бесполезно.

Но с тех пор, когда она выходила из дома, когда шла в церковь или в магазин, она чувствовала взгляд.

Валентина.

Она не уходила.

Ирина видела её несколько раз: у лавки, на крыльце церкви, вдалеке за оградой. Она не приближалась, но смотрела.

Она ждала.

И однажды Ирина решилась.

Это случилось ночью. Легкое царапанье по стеклу.

Дмитрий уже спал.

Ирина вышла во двор, осторожно, без шума. Подошла к калитке.

Валентина стояла там.

— Ты хочешь выбраться отсюда? — спросила она тихо.

Ирина не знала, что сказать.

— Я…

— Я вижу, что с тобой делают.

Ирина сглотнула.

— Он… он хороший…

— Правда?

Она отвела взгляд.

Валентина вздохнула.

— Я не прошу, чтобы ты доверяла мне. Просто знай, я рядом.

Она протянула листок.

— Здесь адрес. Если когда-нибудь решишься — приходи.

Ирина взяла.

Дома она долго смотрела на клочок бумаги.

Руки дрожали.

Ирина знала, что Дмитрий никогда не отпустит её.

Но впервые за долгое время у неё появилась надежда...

Дверь всегда закрыта.

Теперь и заперта.

После того, как Ирина встретилась с Валентиной несколько раз, Дмитрий понял, что что-то происходит. Сначала он молчал, наблюдал. Но однажды, вернувшись с работы, швырнул на стол клочок бумаги — тот самый, который дала ей Валентина.

— Это что?

Ирина застыла.

— Где ты это взяла?

Она молчала.

— Я спросил, где ты это взяла?!

Он сорвался с места, схватил её за плечи, встряхнул.

— Ты хочешь уйти? Уйти к греху?!

— Дмитрий… я…

— Заткнись.

Он с силой толкнул её, и она ударилась спиной о стену.

— Ты смеешь врать мне?! Мне, твоему мужу?!

Ирина сжалась.

— Это всё она, да? Валентина?

Она не ответила.

Дмитрий развернулся, прошёлся по комнате, тяжело дыша.

— Что ж… раз ты так хочешь уйти, пусть все знают, какая ты на самом деле.

Ирина похолодела.

Она знала, что это значит.

На следующий день Дмитрий увёл её в церковь.

Здесь были все: мужчины, женщины, старики, молодёжь. Лица суровые, строгие.

Посреди зала стоял отец Сергий.

Ирина чувствовала, как внутри поднимается паника.

Её вывели вперёд.

Дмитрий заговорил первым.

— Мы здесь, чтобы раскрыть истину.

— Да будет так, — кивнул батюшка.

— Эта женщина… моя жена… пошла против Бога.

По залу прошел шёпот.

Ирина сглотнула.

— Она водит дружбу с отступницей. Она тайно встречается с грешниками. Она… хочет уйти из общины.

Люди ахнули.

Отец Сергий посмотрел на неё холодным взглядом.

— Это правда?

— Я… я просто хотела…

— Ответь, это правда?

Ирина замолчала.

Они не слушали.

— Она предала нас! — громко заявил Дмитрий.

— Она осквернила наш дом, — подхватила одна из женщин.

— Она хочет вернуться в мир греха, — добавил кто-то ещё.

— Простите… — прошептала Ирина.

Но её никто не услышал.

Отец Сергий тяжело вздохнул.

— Ирина… Господь дал тебе семью, мужа, общину. Но ты отвернулась от всего.

— Батюшка, я…

— Ты не можешь больше причащаться. Ты не можешь входить в храм Божий.

Она почувствовала, как земля уходит из-под ног.

— Но…

— Ты отвержена.

Кругом гул голосов. Женщины смотрели на неё с осуждением, мужчины — с презрением.

Дмитрий улыбался.

Он победил.

Ночью Ирина сидела на кровати, обхватив голову руками.

Её сердце колотилось.

Она больше не могла здесь оставаться.

Она должна уйти. Сейчас.

Она тихо поднялась, стараясь не разбудить Дмитрия. Взяла вязаный платок, натянула сапоги.

Дверь.

Закрыта.

Ключ. Где ключ?

Она тихо пробралась к комоду, нащупала связку.

Замок щёлкнул.

Шаг за порог.

Тёмная улица.

Шаг. Ещё шаг.

И вдруг — голос за спиной:

— Куда ты идёшь?

Она обернулась.

Дмитрий.

Он стоял в проёме двери, его лицо было спокойно. Слишком спокойно.

— Ты думала, что уйдёшь?

Она ничего не сказала.

Он сделал шаг вперёд.

— Вернись в дом, Ирина.

Она сжала пальцы в кулаки.

— Нет.

Он нахмурился.

— Повтори.

Она подняла голову.

— Нет.

Он шагнул к ней, но она резко развернулась и побежала.

По улице, мимо домов.

Он бросился за ней.

— Ирина!

Она бежала, слышала его шаги, его дыхание.

Она знала, что если он поймает её, ей конец.

Ирина бежала, не разбирая дороги.

Холодный ветер резал лицо, слёзы текли по щекам, дыхание сбивалось. Сзади слышались быстрые шаги Дмитрия, его тяжелое дыхание.

— Ирина! — его голос прорезал тишину, полным злобы эхом разлетевшись по ночным улицам. — Ты пожалеешь!

Она не оглядывалась.

Главное — не дать ему догнать себя.

Впереди разветвление дорог.

Она сделала резкий поворот вправо, а потом ещё один — налево. Бежала сквозь дворы, перепрыгнула через невысокий забор, вжалась в стену старого дома, пытаясь скрыться в тени.

Шаги затихли.

Он потерял её след.

Она знала, что он подумает: Она побежала к Валентине.

Так и будет.

Но пока ему нужно время, чтобы это понять.

А у неё — есть шанс добраться туда раньше.

Когда Ирина постучала в дверь Валентины, её трясло.

Дверь открылась почти сразу, и тёплые руки подруги обхватили её, затащили внутрь.

— Господи… — тихо выдохнула Валентина, запирая дверь. — Ты дрожишь.

— Он… он идёт…

Валентина взяла её за руки.

— Я знаю.

Ирина подняла на неё глаза.

— Ты знала, что я приду?

— Я знала, что ты решишься. Я знала, что он не отпустит.

— Что мне делать?

— Доверься мне.

Валентина подвела её к старому шкафу в углу комнаты, открыла дверцу.

— Залезай.

Ирина послушно спряталась в тёмном деревянном пространстве.

— Сиди тихо.

Она услышала, как Валентина прошла к двери, медленно выдохнула и набрала номер.

— Пора, — прошептала она в трубку. — Приезжайте.

Когда Дмитрий ворвался в дом, он уже не был тем набожным, спокойным, улыбчивым человеком.

Он был зверем.

— Где она?!

Валентина спокойно посмотрела на него.

— Ты о чём, Дмитрий?

Он зарычал, смёл со стола вазу, осколки разлетелись по полу.

— Не смей со мной играть!

Он схватил её за руку, сжал пальцы так, что она вздрогнула от боли.

— Говори.

— Ты же христианин, Дмитрий, — тихо ответила она. — Разве не учат нас прощать?

Его лицо исказилось от гнева.

— Она моя жена. Она принадлежит мне.

— Она человек, — поправила его Валентина.

Дмитрий разжал пальцы, развернулся, схватил стул и швырнул его в стену.

— Ты выбрала грех. Как и она!

Он шагнул вглубь комнаты, заглянул в коридор, обыскал кухню, кинулся к спальне.

— Где ты, тварь?!

Он был так поглощён яростью, что не услышал, как за окном затормозили машины.

Как скрипнула входная дверь.

Как тяжёлые шаги наполнили комнату.

И только когда за спиной раздался голос:

— Лежать на пол, руки за голову!

Дмитрий застыл.

Когда его увели, Ирина всё ещё не могла поверить.

Она выбралась из укрытия, медленно подошла к Валентине.

— Это… всё?

Та обняла её.

— Да, милая. Всё.

Но на самом деле — всё только начиналось.

Показания Ирины, поддержка Валентины, отчёты полиции и слова других женщин, которые когда-то тоже бежали из этой общины, разрушили всё, что строил Дмитрий.

На суде его признали виновным в домашнем насилии и угрозах жизни.

Но самым громким скандалом стало разоблачение отца Сергия.

Когда на свет вышли его проповеди, поощряющие насилие, когда другие женщины заговорили о том, как он защищал мужей-тиранов…

Когда правда перестала быть тайной…

Община распалась.

Новая жизнь

Ирине было страшно.

Страшно строить жизнь заново.

Страшно доверять.

Но теперь у неё была Валентина.

Теперь у неё была защита.

Теперь у неё была надежда.

И когда она впервые вышла на улицу, подняла лицо к солнцу и вдохнула полной грудью…

Она почувствовала:

Она свободна.

(с) Кладбище страшных историй /Дзен Яндекс

#рассказы